Ольга, княгиня русской дружины - Елизавета Дворецкая

– Эльга, но неужели тебе не страшно? Мы все убедились, что ты отважна, как валькирия, но ты ведь уже знаешь, что это такое – править державой. Для этого нужна иная сила и иная смелость. У тебя один сын, и ты не желаешь подарить ему братьев. Но это значит, что Святше когда-то придется в одиночку управляться со всем этим – от Нево-озера до Ромейского моря. Он справится? Ты уверена, что с этим вообще может справиться один человек?

– Святша не один. У него есть я. И у него есть вы. – Эльга окинула сидевших перед ней мужчин сияющим взглядом, будто каждому вкладывая в руки по смарагду. – Его русская дружина.

– И это немало… – тихо и задумчиво откликнулся Мистина.

* * *

На следующий день Логи-Хакон зашел к ней в избу – уже один.

– Я не в обиде за то, что ты не захотела идти за меня замуж, – сказал он, усевшись и зажав ладони между колен, как делал, только если его не видел никто из посторонних. – Я готов был принять на себя этот долг, раз уж этого требует честь рода, но… Впрочем, не важно. Я хочу спросить тебя о другом.

– О чем же? – По лицу его Эльга видела, что он взволнован не менее, а то и более, чем вчера, во время сватовства.

– Раз уж ты не хочешь быть моей женой, не станешь возражать, если я женюсь на другой… на сестре Мистины?

– На Соколине? – удивилась Эльга.

– Да. Это будет для всех хорошо. Род Мистины будет еще раз связан с твоим, и все нападки на него прекратятся.

– И просто она тебе нравится, – с улыбкой добавила Эльга.

– Ну… да, – сознался Логи-Хакон. – И если ты не будешь против, может быть, поговоришь с Мистиной? Я понимаю, это не очень-то ценный дар для тебя – ввести в родню дочь рыбыни. Но если на ней женится кто-то другой, как мы можем знать, какие притязания в будущем придут в голову зятю и отчасти наследнику Свенгельда?

– Но что скажет твоя мать?

– Она не будет возражать. Она ведь не хотела, чтобы я женился на знатной женщине. Соколина – наилучшая невестка для нее: не знатная, но зато с очень знатной и влиятельной родней. Я надеюсь, наши сыновья унаследуют ее несгибаемый дух и отвагу, это будут отличные воины, но… это не будут князья.

– И ты намерен жениться по-настоящему?

– Конечно, я принесу мунд и дам за нее выкуп. Думаю, Мистина иначе и не согласился бы.

– Хорошо, я посватаю ее тебе. – Эльга улыбнулась: – Хотя думала, тебе было бы уместно взять в жены девушку из знатных смолянских родов.

– Почему смолянских?

– Потому что теперь Святослав вернется сюда, а Тородд сменит его в Волховце и Новгороде. Тебе же останется Смолянск. Там тебе предстоит призвать всех старейшин и от имени князя Святослава возложить на них обязанность собирать княжью дань. Ты будешь содержать свою дружину на часть этой дани и поддерживать нарочитых людей, если простая чадь станет возмущаться. Нужно будет сделать лучших людей Смолянской земли своими верными друзьями. Тогда можно надеяться, что такого, как было в Деревляни, больше нигде не повторится. И я верю, что ты, мой родич, не пойдешь по пути Свенгельда и не вообразишь себя полным владыкой в доверенной тебе части Русской державы.

– Клянусь тебе, нет.

– Тогда я не вижу причин, почему бы тебе не стать Свенгельдовым зятем.

Мистина и Ута ничуть не возражали против еще одной близкой родственной связи с княгиней. Соколина будто бы возражала, но Ута, слушая ее горячие речи, лишь посмеивалась и готовила приданое. Нигде более на свете дочь рабыни не нашла бы жениха королевской крови, который брал бы ее в законные жены, даже если бы шла три года и сгрызла по пути три железных каравая!

Свадьбу успели справить перед Колядой. Сразу после Коляды в Киеве стало куда многолюднее: подошли дружины северных земель. Раньше им было не поспеть в самую неудобную для разъездов осеннюю пору, когда то ноги, копыта и волокуши вязнут в грязи, то реки одеваются непрочным еще льдом. Прибыл юный князь Святослав со своим вуем и кормильцем Асмундом – родным братом Уты. С ним был плесковский княжич Судимир – двоюродный брат Эльги по матери и муж Ингваровой сестры Альдис. Был шелонский князь Видята – муж Эльгиной единоутробной сестры Воиславы. Был ладожский ярл Альдин-Ингвар. Его, как мужа Володиславовой сестры Деляны, Эльга не понуждала идти в этот поход, но он, рассудив со своими боярами и дружиной, счел, что древлянские свояки первыми нарушили уговор и долг, а польза всей земли русской требует, чтобы он поддержал киевских князей.

Единственный из родичей княжьей семьи, кто отказался от участия, был Олег Моровлянин.

– Я не подниму оружия на мужа и семью моей дочери, – сказал он. – Заключая когда-то уговор об этом браке, я поклялся князьям древлянским в мире и дружбе. Теперь я сделал все, чтобы примирить вас, но раз уж бог не дал мне на это довольно сил, я могу хотя бы воздержаться от вражды с близкими.

– Хорошо, – Эльга не стала спорить. – Оставайся в Киеве, племянник. Возможно, нам еще пригодится человек, не замаравший рук в крови древлян.

Каждый из князей и вождей привел с собой дружину из собственных гридей и отроков, а также немало людей из жителей подвластных им краев, желающих повидать мир и поживиться добычей. И то, что эта дружина собралась, то, что вожди встали под стяг жены и сына павшего Ингвара, вместо того чтобы начать борьбу за клочки его наследства, означало, что княгиня Эльга уже победила в самом главном: она удержала от распада державу, созданную ее дядей и мужем, чтобы передать ее в целости сыну и внукам.

Трехтысячному войску невозможно было задерживаться в Киеве. Едва люди и лошади немного отдохнули от перехода, большая русская дружина выступила в поход.

* * *

Эльга оказалась права: мой отец в Коростень не вернулся.

– Олег нас предал! – злобно говорил Володислав. – Переметнулся к русам! Чего ждать – он всегда такой был! Прогибался под сильного! Когда Ингвар захотел киевский стол – Олег просто слез и еще вытер за собой! Когда угры захотели его страну – он тоже просто ушел! Какой помощи мы, дурни, от него ждали?

– Он сражался с уграми! – Я еще пыталась отстоять честь родной семьи. – Отец сражался с ними все десять лет, что был в Моравии, но они слишком сильны!

– Ну и хорошо. Теперь хоть они нам помогут. Я давно думал, что в них нам надо искать союзников, а не в моровлянах. Вот вернется Година, вот приведет сотен двадцать всадников – тогда мы еще покажем, кто тут будет киевским князем!

– Но это будет означать платить им дань!

– Ну и что? По-твоему, лучше русам платить дань? Этим убийцам, которые изгнали твоего отца, а потом у тебя на глазах перерезали чуть не всех лучших людей Деревляни и твоих ближайших родичей? Я говорил тебе! Я всю жизнь тебе говорил! Теперь ты убедилась, что я был прав и твои русы – звери без совести и жалости?

Как я могла с ним спорить? А ему приходилось теперь разговаривать о таких делах со мной, потому что Добрыня был слишком мал…