Дикая роза - Альберто Альварес

— Ему и со мной, дикаркой, не лучше было!

Роза опять махнула рукой, давая понять, что все это — дело прошлое. И тут в палату вошла Леонела. Сориентировалась она быстро.

— Прости, дорогая! Я не знала, что тебе наносят столь важный визит… А ты что, язык проглотила — не здороваешься?

Роза, не обращая на нее ни малейшего внимания, встала и попрощалась с Кандидой, обещав навестить ее.

Едва она вышла, Леонела чуть не впала в истерику, возмущенно крича:

— Дикарка! Да как она посмела явиться к тебе?! Казалось — именно она пациентка этого заведения, а спокойная и рассудительная Кандида пришла навестить ее.

— Это я позвала ее, — говорила Кандида. — Ты думаешь, я спятила, но никогда еще я не была в таком ясном сознании, как сейчас. Я виновата перед Розой Гарсиа и позвала ее, чтобы попросить у нее прощения.

Беседа с братом о том, не поздно ли начинать новую жизнь в его возрасте, не принесла дону Анхелю особой уверенности в том, что он поступает правильно.

Мануэль, как священник, считал, что новую жизнь начинать никогда не поздно, но — со зрелой женщиной, пусть и ненамного моложе брата. А вот — с девчонкой, которой он мог бы и отцом быть!..

— Мог бы, но ведь не являюсь им, — хмуро оправдывался Анхель.

Когда служанка Амалия пригласила его в приготовленную для него комнату, отец Мануэль решил перемолвиться с ней парой слов.

Начал он с комплимента:

— Где ты, там всегда все в полном порядке, голубушка! А скажи-ка мне, знаешь ли ты продавщицу по имени Роза Гарсиа?

Доброе лицо Амалии расплылось в улыбке от удовольствия поговорить с отцом Мануэлем о такой веселой и смешной девушке, как Розита.

— Как не знать! За братом вашим, как за родным, ходила, когда он болел. И на святках самая веселая и красивая была!

— А что, старая, сунула бы ты за нее руку в огонь? — спросил он, улыбаясь.

— Во, — показала Амалия, — по самый локоть! Даже обе руки сунула бы!

— Ну, тогда ладно, — добродушно закончил разговор отец Мануэль.

— Где у тебя сифон-то? Ты уж, сделай милость, убери его подальше, — с нарочито боязливым видом говорила Эрлинда, начиная разговор с Розой у нее дома.

Роза даже рассмеялась, когда выяснилось, что Эрлинда — очередной посол к ней от семейства Линаресов.

— Сперва Себастьян — от сестры, теперь ты — от брата. Что ему надо?

Эрлинда рассказала, что Рикардо передал через Рохелио просьбу, уговорить Розу встретиться с ним.

— Ты что, спятила? О чем нам с ним говорить?

Но Эрлинда советовала подруге не отказывать Рикардо в этой просьбе. Он, конечно, обидел ее. Но прошло немало времени, и если он сам ищет ее, то уж ее-то гордость никак от этого не страдает. И чего она добьется своим упрямством?

— Тебе сейчас надо ответить? — спросила Роза.

— Да, Рохелио ждет, чтобы передать ответ Рикардо.

— Что же сам-то Рохелио не спросил?

— Сифона твоего побоялся, — опять улыбнулась Линда. На этот раз Роза ответила ей улыбкой:

— Скажи Рохелио: ладно, поговорю с Рикардо Линаресом.

Для Роке этот день можно было назвать счастливым.

Конечно, к тому, что его давняя мечта была близка к осуществлению, привело довольно печальное обстоятельство: Паулетта по-прежнему не могла найти свою дочь.

Но то, что жена наконец-то согласилась обсудить с ним их совместную поездку в Европу, было залогом, может быть, самого счастливого времени, из того скорее всего недолгого срока, что оставалось мужу пребывать на этой земле.

— Ты думаешь, что это путешествие успокоит меня? — спрашивала Паулетта его в который раз, проводя с ним уединенный вечер в их уютной гостиной.

Роке не сомневался в этом. Он не собирался ехать надолго. Но в то же время считал, что путешествовать — это значит смягчать проблемы.

— Мы поедем туда, куда ты захочешь, и вернемся тогда, , когда ты захочешь, — говорил он, нежно гладя ее красивую узкую руку, лежавшую на столе так безвольно, как будто она не в силах принять ни одного решения, а лишь готова подчиняться ему.

На самом-то деле он знал, что это он готов сделать все, чего только она ни пожелает.

Предвечернее солнце, проникая через цветной витраж в прихожую, упало на лицо Леонеле, и Рикардо, как раз в эту минуту спускавшийся по лестнице, подумал, что невеста его, конечно, очень хороша, но была бы лучше, если бы не злое выражение губ, часто появлявшееся, когда она нервничала.

Увидев Рикардо, Леонела сообщила ему, что была в лечебнице у Кандиды.

— И как ты думаешь, кого я там встретила? Дикарку! Они беседовали как лучшие подруги.

— У Розы в этом доме не было подруг. Но время многое меняет. Изменило оно и Кандиду.

— Зато твою Розу оно не изменило. Она даже не поздоровалась со мной. И не думаю, что время настолько изменило Кандиду, чтобы ей судачить с прислугой.

— Роза не была прислугой. И мне кажется, если я буду твоим мужем, то это не значит, что я должен ненавидеть тех, кого ненавидишь ты.

В этот момент его позвали к телефону.

К его удивлению, звонила Ванесса. Сначала он не понимал, чего она добивается от него. Потом ему стало ясно: Ванессе хочется знать, не появилась ли в жизни Рохелио какая-нибудь женщина. Да она и не скрывала, что ее интересует именно это.

— Видишь ли, Рикардо, неудача в замужестве толкнула меня к нему, мы часто виделись с ним в последнее время, даже Эдуардо знал об этом. Мы просто беседовали с твоим братом, но эти беседы делали меня счастливой… А теперь он вдруг стал избегать меня. Вероятно, у него кто-то появился…

Рикардо ответил, что у них с братом замечательные отношения, но Рохелио очень скрытен.

А Рохелио беседовал по телефону с Эрлиндой: она рассказала о согласии Розы встретиться с Рикардо, а он — о своем столкновении с соседом Линды.

— Это Исидро, — сказала она, — он меня преследует. А я его видеть не могу…

За обедом, пока отсутствовала Леонела, Рохелио сообщил брату, что Роза согласна встретиться с ним в девять вечера в кафе, около магазина «Добрая мама».

Рохелио не ожидал, что брата так взволнует это известие. Он благодарно посмотрел на Рохелио и вдруг сказал:

— Сегодня вечером я приму самое главное решение в моей жизни… И в моей жизни, и в жизни Розы.

За завтраком отец Мануэль внимательно разглядывал брата и убедился, что он и впрямь помолодел.

— Вчера я решился дать тебе один совет. А теперь хочу задать один вопрос: ты решился бы жениться на девушке, о которой мы говорили?