Немая девочка - Микаэль Юрт

– Причинение телесных повреждений, создание помех расследованию, защита преступника…

– Значит, ничего существенного, – сухо заключил Себастиан.

– Она, судя по всему, не будет переизбрана и не станет какой-то шишкой у социал-демократов. Полагаю, ей будет трудно продолжать жить в Турсбю. Вероятно, это своего рода наказание.

Они постояли молча. Вокруг них все были полностью поглощены весельем. Торкель снова пригубил коньяк.

– Она продала хутор, – произнес он вроде бы в воздух, ни к кому не обращаясь. Себастиан впервые после появления коллеги повернулся к нему. С искренним изумлением.

– Кто? Мария? Фирме «FilboCorp»?

Торкель кивнул, по-прежнему глядя вдаль.

– Значит, шахта будет?

– Похоже на то.

– Значит, сын Франка, как его звали?

– Хампус.

– Значит, Хампус получит деньги?

– Да, он наследует землю, независимо от того, что совершил его отец.

Себастиан покачал головой.

– Значит, она продала хутор?

– Да, она не испытывала к нему никакой привязанности, – проговорил Торкель. – Имелась причина, почему она когда-то позволила сестре выкупить ее долю, а после случившегося она все равно не смогла бы там жить, и «FilboCorp» предложила лучшую цену.

– Похоже, ты с ней общаешься, – сказал Себастиан, как он надеялся, нейтральным тоном.

Торкель быстро взглянул на него, перед тем как ответить. Он толком не знал, что произошло между Марией и Себастианом, только что закончилось все не слишком хорошо. Мария заставила Торкеля пообещать, что он не будет разговаривать о ней с Себастианом, но тот все-таки являлся частью команды и расследования и имел право получить информацию. Следовало только держаться на правильном уровне.

– Да, иногда, мне нужно знать, если Николь решит рассказать что-то еще о произошедшем в доме.

– Что-то еще? – В голосе Себастиана смесь радости и удивления. – Она разговаривает?

– Уже где-то с неделю, – кивнул Торкель.

Себастиан почувствовал, как в груди распространилось тепло. После всего, через что она прошла… Она самая сильная и отважная девочка из всех, кого он когда-либо встречал. Он скучал по ней. Вот если бы он смог снова увидеться с ней… Только один раз. Он однажды заезжал к ним домой, но квартира оказалась пуста.

– Где они сейчас? – поинтересовался он.

– Не знаю, – солгал Торкель. Здесь проходила граница того, как много информации можно выдать Себастиану.

– Ты знаешь, что я не имею склонности к преследованию, – сказал Себастиан, давая Торкелю понять, что разгадал ложь. – Я хочу только знать, что все в порядке. Что Николь поправляется, что ей лучше. Я пообещал крепко держать ее, пока она не захочет отпустить меня.

– Я действительно не знаю, – повторил Торкель. – Но она отпустила тебя. Это мне известно. – Он приобнял Себастиана за плечи, и, к удивлению обоих, Себастиан не стряхнул его руки.

– Все, кончаем говорить о работе.

Словно Торкель был частью хорошо организованного представления, на террасе появился Брайан, который опять позвонил в колокольчик и объявил, что пришло время первого танца, танца молодоженов.

Из всех составляющих свадьбы без особого энтузиазма Билли ждал только этого. Мю настояла на том, что они не будут танцевать традиционный свадебный вальс, а вместо него оба разучат сальсу. Они смотрели учебные фильмы на YouTube и взяли пять частных уроков в танцевальной студии. Билли вообще не был хорошим танцором и чувствовал, что ему еще далеко до того, чтобы он мог сказать, что освоил сальсу. Но теперь они, в любом случае, вышли на центр огромного танцпола и встали в позицию. Он случайно встретился взглядом с Йеннифер, она ободряюще улыбнулась ему и тут же взяла со стола одноразовый фотоаппарат.

Мю потребовала, чтобы танцпол был основательным. Минимум шестьдесят квадратных метров. Билли выразил известный скепсис по поводу живой музыки. Мю, правда, наняла не классический танцевальный оркестр, а небольшую группу с эстрадным певцом, однако это все равно казалось слегка… старомодным. Но Мю сказала, что они должны подумать о гостях постарше, и решила, что шестьдесят процентов времени у них будет живая музыка, а остаток – диджей.

Руководитель оркестра просчитал, и началась музыка. Билли запнулся от чистого удивления. Они заиграли одну из его любимых мелодий: «Forget about Dre»[15] Только в аранжировке сальсы. Он посмотрел на улыбавшуюся Мю.

– Я люблю тебя, – прошептал он одними губами. Она послала ему воздушный поцелуй, и они начали танцевать. Публика ликовала, и весь танцпол, казалось, осветили камеры мобильных телефонов. Получилось лучше, чем предполагал Билли. Мю была безупречна. Разумеется. Она даже сменила туфли, чтобы ноги не слишком устали за вечер.

Она идеальна, и он любит ее.

Он сказал ей об этом.

– Я люблю тебя.

Он говорил всерьез. Он был счастлив.

Когда оркестр, после получасовой паузы, снова заиграл, Торкель пригласил Урсулу. Они заскользили по далеко не пустовавшему танцполу. Оба молчали. По крайней мере, Торкель наслаждался ощущением близости и тепла ее тела. Урсула прижалась крепче и положила голову ему на плечо.

Вдруг он почувствовал что-то на другом плече. Постукивание. Он остановился и обернулся.

– Разреши? – произнес Себастиан, кивая на Урсулу. Торкель вопросительно посмотрел на Урсулу, та кивнула, и Себастиан шагнул вперед и продолжил танец. Урсула смогла сразу оценить, что Торкель танцует значительно лучше Себастиана, а Торкель со своего вынужденного места зрителя сумел увидеть, что Урсула, по крайней мере, не положила ему голову на плечо. «Все-таки что-то», – подумал он и пошел долить себе в рюмку.

– Я скучал по тебе, – сказал Себастиан после нескольких тактов молчания.

– Верится с трудом.

– Я сожалею, – послышалось почти шепотом. Себастиан откашлялся и заглянул ей глубоко в глаза. – Обо всем. О том, что в тебя стреляли. О том, что я тебя не навещал.

– Хорошо, тебе положено сожалеть.

Она не собиралась ничего ему упрощать.

– Я не мог.

– Почему?

– Просто не мог. Совершенно сдали нервы. Я много раз думал об этом… Я целый вечер собирался с силами только для того, чтобы пригласить тебя.

Урсула не ответила. Не ее дело вести этот разговор. Вместо этого она быстро отодвинула левую ногу и, вероятно, спасла ноготь мизинца от почернения.

– Мы двигались к чему-то, когда… это произошло, – проговорил Себастиан после настолько долгого молчания, что Урсула уже думала, будто разговор окончен.