Американский таблоид - Джеймс Эллрой

Три порции позволяли ему ненавидеть именно тех, кого надо. Четыре и больше — заставляли ненавидеть всех подряд.

После трех порций он говорил себе: ты излучаешь опасность. Четыре и больше говорили ему: ты — просто хромой урод.

Он всегда пил перед зеркалом в прихожей. Зеркало испещряли трещины и царапины — его новая квартирка была из дешевых.

Литтел опрокидывал три порции одну за другой: и раз — и два — и три. Алкогольный жар давал ему силы бороться с обессиливающими его мыслями.

Через два дня тебе стукнет сорок восемь. Хелен ушла от тебя. Эдгар Гувер тебя подсидел — сперва его подсидел ты, а потом он тебя, и куда более эффективно.

Ты рисковал собой зазря. Роберт Ф. Кеннеди отмахнулся от тебя, как от назойливой мухи. Ты спускался в ад и вернулся живым — и все для того лишь, чтобы получить формальный отказ.

Ты пытался лично связаться с Бобби. Его помощники указали тебе на дверь. Ты отправил Бобби четыре записки. Он не ответил ни на одну.

Кемпер попытался попросить для тебя работу в министерстве юстиции — Бобби отказал — тот, кто называл себя гувероненавистником, покорно послушался Гувера. Гувер отдал приказ: отныне ни одна юридическая фирма, ни один юридический факультет не возьмут тебя на работу.

Кемпер знает, что подлинные бухгалтерские книги фонда — у тебя. Теперь вас с ним связывает его страх.

Ты поселился в приюте для бездомных, который держали в Милуоки монахи-иезуиты. Газетчики восхваляли тебя: заметка о дерзком ограблении получила заголовок: ТАИНСТВЕННЫЙ ПОХИТИТЕЛЬ КАРТИН РАЗРУШАЕТ ПОМЕСТЬЕ НА ОЗЕРЕ ДЖЕНИВА! Ты выполнял различные мелкие поручения монсиньора и установил свой собственный код молчания.

Ты стал гораздо меньше пить. Ты подкачал мышцы. Ты изучал криптографию. Молитва подсказала тебе, кого простить, а кого ненавидеть.

В колонке некрологов «Чикаго трибьюн» ты прочел, что Курт Мид умер от обширного инфаркта. Ты ездил в те места, где вырос. Детские приюты, которые все еще воспитывают в иезуитском духе одинаковых, роботоподобных мальчишек.

Тебе разрешили юридическую практику в столице. Гувер оставил тебе спасительную лазейку — на собственном заднем дворе.

Поездка на восток придала тебе сил. Представители юридических фирм, искавших новых сотрудников, были в шоке от твоей коммунистической «родословной».

И туг появился Кемпер. Будучи человеком широких взглядов, Кемпер все еще общался со своими бывшими коллегами — угонщиками авто. Которые всегда боялись федерального суда и всегда нуждались в дешевом адвокате.

Вот эти-то ребята и подкидывали тебе работенку-другую — на квартирку и три порции джина в день хватало.

Кемпер звонил — потрепаться. Он совсем не упоминал о книгах фонда. Трудно ненавидеть человека, балансирующего на краю. Почти невозможно ненавидеть человека, который сам ненавидеть не способен.

Он многое дал тебе. И то, что он подарил, компенсировало его предательство.

Кемпер назвал свою миссию защитника гражданских свобод «трогательной». О да, это и есть дешевое «ноблесс оближ», которое так успешно культивировала семейка Кеннеди.

Ты ненавидишь массовый соблазн, спонсируемый Джо Кеннеди. Твои приемные отцы дарили тебе на Рождество дешевенькую игрушку. Джо Кеннеди подарил своим сыновьям весь мир, купленный на порочные деньги.

Молитва научила тебя ненавидеть фальшь. Молитва открыла тебе дар проникновения в суть вещей. Молитва стала тем, что держало в узде лицемерие и лживость.

Ты видишь улыбающееся лицо президента и знаешь, что таится за этой улыбкой. Ты видишь, как Джимми Хоффе удалось избегнуть ответственности по делу Солнечной долины — как сообщили репортеры, «из-за недостатка улик».

У тебя в руках цифры, которых достаточно, чтобы повернуть беззаконие вспять. Цифры, которые могут предать суду массовый соблазн Кеннеди.

Ты можешь взломать код бухгалтерских книг пенсионного фонда и от и до показать всем, на чем основано благочестие власть предержащих. Ты можешь явить миру истинное лицо барона-разбойника и его сынка — похотливого фюрера.

Литтел засел за очередной учебник по криптографии. Три порции спиртного на ночь научили: хотя ты на мели, но зато способен на все.

Бобби выступал. Четырнадцать дипломированных юристов расселись вокруг трибуны на стульях, примостив на коленях блокноты и пепельницы.

По конференц-залу гуляли сквозняки. Кемпер стоял, прислоняясь к торцовой стене и накинув на плечи свое пальто.

Генпрокурор едва не орал, так что ближе подходить не было смысла. У Кемпера оказалось свободное время — из-за шторма задержали его рейс в Алабаму.

Бобби говорил:

— Все вы знаете, зачем я вас здесь собрал, и знаете, в чем заключаются основы вашей работы. Со времен инаугурации я по уши погряз в бумажной волоките, и времени на поиск подходящих дел, чтобы пустить их в разработку, у меня не было; и я решил — черт с ним, позволю-ка я вам самим заняться этим. Вы — отдел по борьбе с организованной преступностью, и прекрасно знаете свои полномочия. И будь я проклят, если затяну с началом вашей работы.

Присутствующие достали ручки и карандаши. Бобби уселся верхом на стул перед ними.

— В нашем отделе есть и юристы и следователи; к тому же любой хороший прокурор одновременно по мере сил сам является следователем. При крайней необходимости мы можем привлечь и агентов ФБР, если мне удастся убедить Гувера немного пересмотреть свои приоритеты. Он все еще полагает, что коммунизм на территории США опаснее, чем организованная преступность, и я считаю, что основным препятствием, которое нам предстоит преодолеть, будет нежелание сотрудничать со стороны ФБР.

Все рассмеялись. Какой-то коп — бывший член Маклеллановского комитета сказал:

— И мы его преодолеем[35].

Бобби ослабил узел галстука.

— Куда мы денемся? А наш разъездной советник Кемпер Бойд, который шпионит с галерки, будет командирован для преодоления случаев расовой дискриминации в южных штатах. Я не стану просить мистера Бойда к нам присоединиться, ибо согласно его «модус операнди» ему больше пристало торчать у стены со скучающим видом.

Кемпер помахал ему:

— Я — шпион!

Бобби помахал в ответ:

— Президент бы с этим не согласился.

Кемпер рассмеялся. Бобби вроде как потеплел к нему — чему способствовал разрыв с Лорой. Клер и Лора все еще общались достаточно близко — из Нью-Йорка ему регулярно сообщались свежие новости.