Американский таблоид - Джеймс Эллрой

Бобби продолжал:

— Хватит глупостей. Слушания Маклеллановского комитета обозначили список наших приоритетов, и первыми пунктами в этом списке значатся Джимми Хоффа, Сэм Джианкана, Джонни Росселли и Карлос Марчелло. Мне нужно получить их досье из внутренней налоговой службы, а также просмотреть рапорты разведывательных отделов полицейских управлений Чикаго, Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Майами и Тампы на предмет упоминания в них вышеперечисленных лиц. Также требуется составить записки о резонном основании для возбуждения уголовного дела таким образом, чтобы у нас появилась возможность проверить их финансовые и прочие личные документы.

Кто-то спросил:

— А что там с самим Хоффой? По делу Солнечной долины присяжные так и не пришли к единому мнению, но ведь можно зайти с другого бока.

Бобби закатал рукава:

— Если раз присяжные не пришли к единому мнению, это значит, что во второй раз тебя обязательно оправдают. Я оставил надежду разыскать следы «трех призрачных миллионов», да и вообще, начинаю подозревать, что подлинные бухгалтерские книги пенсионного фонда профсоюза — всего лишь красивая легенда. Полагаю, что пора составить энное количество больших жюри и наводнить их доказательствами преступлений Хоффы. И раз уж мы этим займемся, я намерен разработать и отдать на утверждение федеральный закон, согласно которому все муниципальные управления полиции обязаны будут предоставлять министерству юстиции собранные ими данные прослушивания телефонных переговоров, так что мы сможем иметь доступ к переговорам, прослушанные и записанные на всей территории страны.

Собравшиеся разразились одобрительными возгласами. Один из «старичков» Маклеллановского комитета воинственно потрясал кулаками.

Бобби поднялся со стула:

— Я нашел старый приказ о депортации Карлоса Марчелло. Он родился в Тунисе, в Северной Африке, его родители были итальянцами. А в его свидетельстве о рождении, поддельном, стало быть, местом его рождения значится Гватемала. Вот я и хочу депортировать его в Гватемалу — и чем раньше, тем лучше.

Кемпер слегка вспотел…

Маковые поля раскинулись до самого горизонта. Головки мака на тонких стебельках наполняли дурманящим ароматом долину площадью с половину территории штата Род-Айленд.

Сборщиками служили заключенные местной тюрьмы. Мексиканские копы присматривали за ними и общались с посетителями.

Гидом стал Хеши Рескинд. За ним брели Пит и Чак Роджерс, слушая его разглагольствования.

— Эта ферма многие годы снабжала нас с Санто. Здесь же перерабатывают опий в морфин по заказу Управления, поскольку Управление вечно поддерживает каких-нибудь «правых» инсургентов, которых частенько ранят в перестрелках, и морфий им нужен как лекарство. Кстати, большинство тех вон зомби, что здесь работают, остаются и после того, как отсидят: ведь все, что им надо, — сосать трубку да сожрать пару лепешек. Мне бы такие простые запросы! Не надо платить девяти гребаным врачам, я ж, блин, еще тот ипохондрик; ни сожалеть о том, что в свое время мне хватило chutzpah — то есть «наглости» на вашем гойском языке — попытаться побить мировой рекорд по количеству минетов, поскольку я, по ходу, достиг предела, после которого это дело стало приносить мне больше вреда, чем пользы. К тому же я уже давно не так привлекателен, чтобы у меня хотелось отсосать. Мне приходится ездить со спецом в этом деле, чтобы хоть что-нибудь заполучить. В последнее время таким парнем для меня стал Дик Контино. Я хожу на его представления, а после он подгоняет мне парочку своих поклонниц.

Солнце закатилось за край макового поля. Они ехали на рикшах — коими являлись торчки из работавших тут заключенных.

Пит сказал:

— Нам нужно десять фунтов сырья для подразделения. Просто я не смогу приехать сюда до окончания операции.

Чак хохотнул:

— Ага, если — и когда — ее одобрит твой приятель Джек.

Пит сорвал головку — оттуда засочился белый дурманящий сок.

— И еще — приличный запас морфия для медпункта блессингтонского лагеря. При таком раскладе на некоторое время это наш последний визит.

Хеши прислонился к тележке рикши. Возница был в набедренной повязке и бейсболке «Доджерс».

— Устроим. Всяко проще, чем устроить, чтобы отсосали у шестидесяти делегатов какого-нибудь вонючего съезда профсоюза.

Чак выдавил клейкий белый сок на порез от бритвы.

— Видите? У меня немного онемела челюсть, это приятно — но гробить из-за этого свою жизнь я бы не стал.

Пит рассмеялся. Хеши заявил:

— Я устал. Пойду соберу ваш заказ и пойду посплю.

Чак вскочил на своего рикшу. Возница был сущим Квазимодо.

Пит приподнялся на цыпочках. Обзор стал на-а-а-много лучше.

Стебли — где-то с тысячу рядов. Примерно двадцать рабов на ряд. Выше крыши дешевой рабсилы — ведь койка, рис и бобы стоили гроши.

Чак и Хеши тронули рикш — гляди-ка, их возницы, эти ненормальные торчки, решили устроить гонки.

Бойд говорил, что у мистера Гувера есть одна меткая фраза: «Антикоммунизм добру не научит».

Из Мексики они вылетели в Гватемалу. «Пайпер дейс» Чака летел низко и медленно — грузовой отсек был переполнен.

Чем? Ружьями, агитками, героином, морфином, тортильями, бутылками текилы, армейскими ботинками парашютистов-десантников, куклами вуду, изображавшими Мартина Лютера Коммуняку, старыми номерами «Строго секретно» и пятьюстами копий размноженного на мимеографе рапорта, распространенного Гаем Бэнистером, который уволок его из офиса лос-анджелесского отделения ФБР; в рапорте сообщалось, что, хоть мистер Гувер и знал, что президент Джон Ф. Кеннеди и Мэрилин Монро никогда не зажигали вдвоем, он все равно установил за ней интенсивное наблюдение и таким образом получил абсолютно верные сведения, что за последние шесть недель мисс Монро трахалась с Луисом Прима, двумя морпехами в увольнении, Спейдом Кули, Франшотом Тоуном, Ивом Монтаном, Стэном Кентоном, Дэвидом Севиллом из группы «Дэвид Севилл и бурундуки», четырьмя разносчиками пиццы, боксером «в весе петуха» по прозвищу Боец Арада и диск-жокеем одной негритянской музыкальной радиостанции.

Словом, самолет битком был набит тем, что Чак именовал «необходимым снаряжением».

Пит пытался вздремнуть, но приступ воздушной морской болезни не позволил ему этого сделать. Точно по расписанию далеко внизу, под облачными грядами, показался тренировочный лагерь.

Грома-а-адной площади — с воздуха казалось, что территория его составит десяток Блессингтонов.

Чак убрал щитки и стал стремительно снижаться. Пита вырвало в расположенный рядом иллюминатор, уже у самой взлетно-посадочной полосы.

Они сели. Пит прополоскал рот текилой, чтобы освежить дыхание. Кубинцы из тренировочного лагеря отсалютовали винтовками и устроили приветственный залп.