Церемонии - Т.Э.Д. Клайн

– Внизу тоже одно окно разбилось.

Кэрол снова обеспокоенно остановилась.

– Неужели кто-то правда стреляет по окнам?

Уборщик покачал головой.

– Не, дамочка, вы не бойтесь. Нету там никаких снайперов. Просто старый дом усаживается, только и всего.

– Слава богу!

Тем не менее, Кэрол рада была оказаться снаружи. Девушке показалось, что, проходя по коридору и спускаясь по лестнице с гуляющим эхом, она слышала негромкое потрескивание.

* * *

Ночь была ясной и прохладной, на небе горело куда больше звезд, чем накануне. К тому времени как подъехали на автомобиле Вердоки, остальная компания уже сидела на крыльце. В свете масляных ламп лица стариков как будто раскраснелись.

– Как у нее дела, брат Адам? – спросил Иаков ван Миер, который устроился в кресле-качалке будто на троне.

Вердок покачал головой.

– Кажется, не очень, – они с Лизой поднялись на крыльцо и пододвинули стулья. – Вечером нужно обязательно о ней помолиться. Ей это нужно.

– Мы оставили Минну присмотреть за ней до утра, – сказала Лиза. Она говорила со всеми на крыльце, но, как и было положено, обращалась к Элси ван Миер и другим женщинам. – Минна позаботится, чтобы ей было удобно, и присмотрит за садом, пока Ханне не станет лучше.

– Это если ей станет лучше, – вставил Нафан Лундт, который этим вечером присоединился к компании и занял почти всю кушетку.

– Ну-ну, брат Нафан, – пожурил Вердок, – Господь бережет тех, кто силен душою.

Его собеседник пожал плечами.

– Может, и так, но душе и телу однажды приходится разлучиться. Не знаю уж, какова у Ханны душа, но ее тело стареет.

Ханна Крафт, небогатая вдовая женщина, предпочитала держаться особняком и на протяжении вот уже нескольких десятилетий жаловалась на слабое здоровье. Впрочем, оно всегда было хуже на словах – по крайней мере, до сих пор. Теперь, дожив до восьмого десятка, она, кажется, и в самом деле собралась помирать. Этим вечером Вердоки вместе с овдовевшей дочерью Минной заехали ее проведать и оставили молодую женщину на ночь в стоящем на отшибе маленьком домишке на три комнаты.

– Она так страдает из-за погоды, – говорил Адам. – Хорошо, что этой ночью спокойно. Ханна призналась Минне, что из-за этого грома да дождя глаз не может сомкнуть.

– Да уж, Ханна мастер поболтать, – сказал Вафуил Райд, который был почти одних лет со старой женщиной. – Раньше, помнится, – давно уже, – она другим и слова не давала вставить, и никто не мог понять, о чем она говорит.

Все закивали, но Лиза Вердок добавила, повысив голос:

– Теперь она повсюду слышит шум. Какой-то грохот, как будто что-то движется.

– Ну, это понятно, – сказал Берт Стиглер. – Живет-то она совсем рядом с Закутком, а там по ночам вечно какие-то звуки.

Ван Миер посмотрел на него недоверчиво.

– Ну, может, лягушки какие-нибудь или козодой. Или снова эти Фенкели устроят какое-нибудь безобразие. Но ты же не станешь верить всяким россказням про духов?

– Может, стану, а может, и не стану. Вот только в этом лесу есть всякие дыры и подводные источники, а в болоте иногда скапливается газ… Они издают странные звуки – брат Нафан наверняка припомнит.

Лундт кивнул, радуясь, что оказался в центре внимания. Нафан был самым молодым из мужчин в компании и самым крупным. Он имел привычку говорить неприятные вещи немного громче необходимого, но эти люди знали его с детства и терпели его манеры. Они знали, что, когда им понадобится помощь, они смогут положиться на его могучие плечи.

– Я вырос возле Местечка, – сказал Нафан, – и слышал, как звучит болото. Но в этот раз я не так уж уверен. Я и гром слышал, только это не похоже на гром. Думаю, это знак. Точно как змеи, которых так много развелось этим летом.

Ван Миер перестал раскачиваться.

– Это ты к чему ведешь?

Лундт неуверенно пошевелился на кушетке.

– Ну, вы посмотрите, что у нас происходит. Мы впустили в общину новое веяние, пригрели, так сказать, змею на груди, – думаю, вы понимаете, о ком я.

– Я тебя отлично понимаю, – сказал Адам Вердок, – но уверен, что ты ошибаешься. Я тоже видел его в магазине, и мне он показался довольно приятным парнем. И имя у него хорошее, в честь нашего пророка.

– Или в насмешку, – заметил Лундт.

– Я спросил о нем брата Сарра, – сказал Райд, потом глубоко затянулся трубкой. – Сарр говорит, он просто целыми днями читает книги.

Все вокруг покачали головами. Грех праздности, когда вокруг столько работы!

– Видали, какие у него руки? – сказал Лундт. – Мягкие, как у младенца. Любой дурак поймет, что за всю свою жизнь он ни дня не проработал. Наверное, у него денег полные карманы, как у всех городских.

Райд кивнул, радуясь, что у него нет карманов.

– Ага. Оттого и все их беды.

Стиглер тоже кивнул, а потом ухмыльнулся и искоса взглянул на Лундта.

– Я знаю только, что на прошлой неделе с ним была какая-то девушка. Наверное, он занимается не только чтением.

– Ну, вы же знаете эти городские манеры, – сказал Лундт. – Они не считают, что нужно жениться.

Лундт не раз вспоминал о Кэрол после встречи с ней. Сам он был несчастливо женат и старался проводить с женой как можно меньше времени. Вот и сегодня он пришел один.

– А даже если и женятся, – добавил он, – то ненадолго. Помяните мое слово, однажды город будет уничтожен пламенем, как Содом и Гоморра.

Люди вокруг согласно закивали, и лишь несколько воздержались.

– Я говорил об этом с Сарром, – сказал Вердок. – Но с ним спорить без толку. Я ему говорю: неправильно брать с человека деньги и звать его гостем. Но Сарр ведь как: ему что в голову взбредет, так ничем не выбьешь.

– Беда не в этом, – сказал ван Миер. – Неправильно приводить в нашу скромную общину такого человека, который Бога не боится и не знает наших законов.

– Наша Рахиль только вчера об этом жаловалась, – заметила его жена. – Говорит, Амос не хочет, чтобы его дети знали о таких вещах.

– Мне кажется, не стоит нам беспокоиться о «таких вещах», – сказала Лиза. – По крайней мере, теперь. Мы можем лишь довериться Господу, молиться и оставаться бдительными.

Она умолкла, ожидая привычных «аминей», но остальные не торопились.

* * *

Минна медленно вышла из кухни. В руках она держала широкий поднос с расписанной вручную каймой, но выведенные на дереве розы почти полностью облупились. В дверях молодая женщина пригнулась, чтобы не удариться головой о низкую притолоку.

– Ну вот, Ханна. После этого вы отлично уснете.