Никто не заплачет - Полина Дашкова

Мужчина за рулем показался Соне совсем молодым. Лица она невидела, только аккуратный белобрысый затылок. Если бы руки слушались, можнобыло бы хорошенько врезать кулаком по этому затылку. Но что толку? Они опятьбрызнут газом ей в лицо… Хотя в салоне машины, даже при открытых окнах, им этобудет сложно сделать. Могут просто избить и связать. Эта тетка с тремя серьгамив ухе похожа на крысу… Наверное, они не рискнули везти связанного ребенка поМоскве,.из центра. Вдруг ГАИ остановит? А так можно сказать, что ребенокзаснул. Но сейчас они уже едут где-то за городом, по пустому шоссе. Здесь нетникаких постов ГАИ. И теперь ее запросто могут связать, рот залепить.

Вера вернется домой, сообщит в милицию… Она, конечно, сразудогадается, но вот в милиции придется долго объяснять, заявление писать. Покаобъявят розыск, Соню уже привезут куда-нибудь и спрячут.

К горлу подступила тошнота. Соня почувствовала – сейчас еевырвет. Она судорожно сглотнула. Женщина повернула голову. Да, очень похожа накрысу. Низкий лобик, вострый носик, маленькие злые глазки.

– Меня сейчас вырвет, – произнесла Соня.

– Эй, она мне весь салон загадит! – заволновался водитель. –У тебя есть пакет какой-нибудь?

– Не могу больше, – простонала Соня, – остановите.

Она могла сдержаться, но почувствовала, как водительбеспокоится за чистоту салона своего авто. Вот и пусть остановится. Пусть.Далеко Соня убежать не сумеет, но вдруг там какие-нибудь люди…

Женщина сунула руку в сумку, и Соня увидела маленькийпистолет.

«Газовый, – подумала она, – но возможно, что настоящий…заряженный. Ой, мамочки…»

– И без фокусов, – предупредила крыса. – Из машины невыходить. Я сейчас открою дверь. Нам все равно, живая ты или мертвая. Поняла?

Соня поняла и жутко разозлилась. Так разозлилась, чтодурнота прошла. Нельзя такое говорить ребенку. И делать такое с ребенкомнельзя. Даже если ты крыса и тебе за это заплатят очень много денег, ты всеравно подавишься этими деньгами.

Машина съехала на обочину. Соня подняла вверх рычажокблокировки и открыла дверцу. Крыса уперла дуло пистолета ей в спину.

«Я буду думать, что он газовый, – сказала себе Соня, – иначея не смогу шевельнуться».

Она медленно высунула ногу из машины, чуть наклониласьвперед, чувствуя холодок пистолетного дула сквозь тонкую футболку. Крыса однойрукой держала пистолет, а другой вцепилась в Сонино плечо.

«Если бы он был настоящим, она не ухватилась бы за меня таккрепко», подумала Соня, напряглась, как струнка, и, резко распрямившись,саданула затылком, сама не зная куда.

Наверное, она попала крысе по подбородку, потому чтоударилась обо что-то твердое. Рука, державшая плечо, ослабла на миг. Сонявыскочила из машины и кинулась через неглубокую канаву в рощу, не оглядываясь.

Она слышала: крыса и водитель мчались за ней, оба топали игромко матерились. Где-то рядом взвизгнули тормоза, но Соня не обратилавнимания. Она споткнулась о камень, с разбегу стукнулась об него большимпальцем. На ней были открытые босоножки, получилось ужасно больно.

– Мама! – кричала Соня. – Помогите! Кто-нибудь!

Несколько метров она проскакала на одной ноге. Нет, так онане убежит далеко… И на крик уходит много сил. Лучше не кричать, не хватитдыхания…

Мат и топот были все ближе. Она не оглядывалась, нопонимала: ее сейчас догонят. Уже догнали. Белобрысый водитель сопел совсемблизко. Грубая рука схватила за волосы. Соня извернулась, лягнула его куда-то вколено. Но подоспела крыса, они уже держали ее вдвоем. Дуло пистолета было усамого лица.

И тут прозвучал выстрел. А потом сразу – второй.

«Настоящий… – подумала Соня, – пистолет настоящий».

Белобрысый водитель стал падать прямо на нее. Она видела егоглаза, совсем белые, странно выпученные и пустые, будто кукольные. Рядом что-тостукнуло, мягко и тяжело. Женщина-крыса упала лицом вниз.

Деревья, облака, кусок шоссе с прижатыми к обочине вишневыми«Жигулями», все закружилось со свистом, будто Соня неслась на очень быстройкарусели. Карусельщик сошел с ума и запустил свой смертельный аттракцион. Надобы спрыгнуть, но разобьешься…

– Сонечка, не бойся, все кончилось… – Кто-то совсемнезнакомый не дал ей упасть, подхватил на руки, назвал по имени.

Соня увидела молодое, почти мальчишеское лицо, светлые ясныеглаза. Маленький человек в клетчатой ковбойке держал ее на руках. Она обнялаего за шею, он был теплый и живой. Теперь уже не так страшно. Она не одна сэтими двумя мертвыми в пустой подмосковной роще.

– Вы кто? – спросила она, когда он вынес ее из рощи ибережно усадил на заднее сиденье желтого «Москвича».

– Меня зовут Володя, – сказал он, сел на водительскоесиденье, завел мотор, развернул машину. – Как ты себя чувствуешь?

– Не знаю. У вас есть что-нибудь попить?

– Там около тебя куртка, в кармане банка «Спрайта».

– Вы из милиции?

– Нет, я сам по себе.

Соня взяла в руки куртку из тонкой светло-серой плащевки,нащупала в большом кармане какие-то тяжелые штуки.

– Осторожно, – сказал Володя, – там в правом карманегранаты, в левом «Спрайт». Не перепутай.

– Гранаты – в смысле фрукты? – спросила Соня.

– Нет, в другом смысле. Не бойся, они не взорвутся. Но лучшене трогай. Нашла «Спрайт»?

Он гнал машину к Москве очень быстро, не отрываясь смотрелна дорогу.

– Нашла. А зачем вам гранаты? – Соня открыла банку, сделаланесколько жадных глотков и протянула Володе:

– Хотите?

Он оторвал руку от руля, не оборачиваясь, взял у нее банку,отхлебнул немного и отдал ей.

– Можешь допивать. У тебя есть ключ от квартиры?

– Есть, – Соня проверила на всякий случай, ключ лежал вкармане шортов, а вам зачем?

– Когда мы приедем, ты останешься в машине. Я поднимусь. Мненадо войти тихо, не звонить в дверь. Он скорее всего уже там. Главное – успеть.

Соня прекрасно поняла, кого Володя имеет в виду, и толькоспросила:

– А как вы узнали, что он бандит?

– Он убил мою семью. Маму, папу и бабушку. Милиция пойматьего не может уже три года. Далее больше.

– И вы решили сами? Своими силами? А вы давно за нимследите?