Отель «Калифорния» - Мира Вольная

— Донорство тоже входит в комплект услуг, — вяло улыбнулась. — All inclusive и все такое…

— Не смешно, — отчеканил Ярослав.

— Знаю. Но по-другому никак. Она бы не дошла. Мне просто надо полчаса и горячий чай с медом.

Волков медленно кивнул и опять посмотрел на призрака. Скривился, уголки губ дернулись, хватка на моих плечах стала сильнее.

— Она ужасна.

— Она больна. Ужасен тот, кто это с ней сделал, — покачала головой, все-таки найдя в себе силы отстраниться от большого, теплого Ярослава. Нет смысла стоять здесь. Девушку нужно завести внутрь. Выдать ключ, записать имя… Которого я не знаю.

— Полагаю, это еще одна жертва, — кивнул Яр.

Змеев мрачно наблюдал за тем, как я повернулась к несчастной и снова взяла ее за руку, пропустил нас вперед. Уголки его губ по-прежнему кривились, зрачки стали змеиными, радужка полыхала золотом.

Тепло.

Внутри «Калифорнии» было божественно тепло и стало еще теплее, когда я отпустила руку неизвестной и усадила ее в кресло в холле, подходя к ключнице.

Ярослав закрыл дверь, включил сигнализацию, встал сбоку от девушки, внимательно, цепко ее рассматривая уже в более ярком свете. Крюгер тихо скулил и жался к ноге мужчины, втягивая носом воздух, но не решаясь приблизиться к новой постоялице.

— Тебе надо выбрать ключ, — я присела на корточки, открывая коробку. — Нужно взять в руки, понимаешь. Ключ, — я придвинула ключницу ближе к девушке.

В том, что она выберет пятый номер, сомнений не было, но брелок в руки мертвая должна была взять самостоятельно, а она по-прежнему не реагировала.

— Выбери ключ, — пришлось опустить коробку несчастной на колени, встать и нагнуться к самому уху. — Ключ.

Единственная рука шевельнулась.

— Выбери ключ. Возьми его. Тебе станет легче, — я говорила четко, медленно. — Возьми ключ.

Багровый туман снова стал лишь туманом.

— Возьми ключ.

Бледные пальцы еще немного придвинулись к ключнице.

— Ключ.

И еще чуть-чуть.

— Вот так. Возьми его, — продолжала говорить на ухо убитой.

Рука мертвой поднялась, застыла, зависла над ключами.

— Какой тебе нравится? Возьми.

Я опять чувствовала, как дух тянет из меня силы, но не спешила отходить, наоборот придвинулась еще ближе. Ярослав молчал, не делал попыток вмешаться.

— Возьми.

Призрачная ладонь задрожала, пальцы, как в судороге, распрямились и снова скрючились, как птичьи.

— Возьми.

Девушка безвольно уронила руку, почти заставив меня чертыхнуться, но уронила все же на ключницу.

— Просто возьми ключ. Будет легче, — еще громче сказала я, обнимая девушку за плечи. В голове загудело, ноги начали подрагивать: так стремительно вытекала из меня энергия. Кровавый туман стал совсем прозрачным, едва различимым.

— Возьми ключ.

Пальцы неизвестной наконец-то сжались на пятом номере. Несколько первых секунд ничего не происходило, а затем багровое марево словно втянулось в призрака, и она закричала…

Заорала, завизжала, взвыла. Уперлась затылком в спинку кресла, выгнулась, замолотила культей в воздухе, сбросив с колен коробку, рассыпав ключи. Везде была кровь.

Такого крика я не слышала никогда.

Люди так не кричат.

Ярослав Волков

Новая постоялица мне однозначно не нравилась, как и не нравилось то, как она влияет на Мару. Более того, я даже примерно не мог себе представить, чем несчастной может помочь хозяйка отеля.

Девушка была полностью неадекватна. Настолько, что… ее пришлось успокаивать уколом. Сначала Мара надела на новенькую один из своих браслетов, а потом всадила иглу. До укола постоялица орала. Орала так, что в какой-то момент ее захотелось придушить, либо выйти из отеля. Мертвая тряслась, билась в кресле, словно в припадке, из здорового глаза текли слезы, из носа — сопли. В какой-то момент она чуть не свалилась на пол, благо Шелестова успела подхватить девушку. Правда тут же поплатилась за это. Призрак вывернулся и укусил хозяйку отеля чуть повыше локтя, укусил так, что брызнула кровь. Здоровой рукой новая постоялица попробовала вцепиться Маре в волосы. Пришлось оттаскивать ее от Шелестовой силой.

И звуки… звуки, которые издавала мертвая. Даже не крик — вой или рев. Она кричала не связками, она кричала горлом. Походило на очень странную смесь из мычания и воя. Храбрый Крюгер забился под стол, услышав этот крик.

В какой-то степени пса я понимал: выглядеть лучше после обретения тела девушка не стала, только раны затянулись и исчезло красное нечто, окружавшее ее плотным саваном. Хуже того, на языке я чувствовал безумие. Безумие жертвы — кислое, как стухший сок, забродившее. Слишком неприятное и слишком вязкое, липкое, сильное. Правда, было в этом безумии и кое-что знакомое — вонь древности, разложения. Привет от маньяка.

Урод!

А Шелестова волновалась, устала. Дергалась не только из-за нового призрака, но и из-за близнецов, предстоящих похорон, Георгия. Визит Ники, кстати, тоже особо спокойствию не способствовал.

Тупая баба.

— Чем я могу помочь? — спросил, сидя напротив Мары в кафе.

Новая постоялица сейчас спала в пятом номере, наконец-то перестав орать. Транквилизаторы, оказывается, штука незаменимая для особо буйных призраков.

— Ты позвонил ребятам, — размяла девушка шею. — Ты ищешь маньяка, ты отнес новенькую в комнату, ты заварил мне чай. О чем еще мне мечтать?

— Мара…

— Ярослав, — Шелестова накрыла мою руку своей, — ты правда больше ничем не сможешь помочь. А вот я… наверное, еще смогу, — хозяйка отеля закусила нижнюю губу, уставилась в свою кружку, размышляя. Напряженная… И это напряжение… Словно она готовилась засунуть руку в мешок с кобрами.

Тикали часы, дрых в холле перепуганный криками и переволновавшийся Крюгер, поднималась тонкая струйка пара из чайника, а я смотрел на тени под глазами верблюжьей колючки и готовился ее отговаривать. Неважно, что Мара собиралась предложить.

— Я могу посмотреть… увидеть последние мгновения. Ее. Перед тем, как она умерла. Может, смогу увидеть убийцу.

— Нет.

— Яр… — Мара почти в отчаянье посмотрела на меня. — У нее всего…

— Мне плевать, сколько времени у девушки в запасе, мне плевать, что станет с ее душой. Но мне не плевать, что станет в итоге с тобой. Нет.

— Яр…

Я поднялся на ноги, обошел стол и заставил встать Мару.

— Пошли спать. Сегодня я тебе точно ничего делать не позволю.