Однажды в Челябинске. Книга вторая - Петр Анатольевич Елизаров

тоже в кепке? – спросил я. – Зима на дворе.

Глаза Степы театрально округлились.

– Ты не понимаешь, – он схватился за головной убор. – Это кепка-невидимка.

– Да ты что?! Я ж тебя вижу.

– Вот падла, испортилась, – выкрутился Кошкарский.

– Находят же детей в капусте, да? А тебя сегодня нашли под кроватью, завтра найдут за домом, послезавтра – за гаражами или в парке. Завязывай бухать.

– А как же аисты, которые детей приносят?

– Чибриков, твой аист, видимо, скинул тебя с очень большой высоты.

– Постой-ка, – опомнился Волчин, – ты в курсе, что мы…

– Даже слабоумный при взгляде на вас догадается, что вы вчера кутили. А некоторые, – я взглянул в сторону беглецов, – позволили себе лишнего.

Договаривать и не нужно.

– Так вы все-таки свалили в клуб?! – предъявил Митяеву и его отчаянной компании насупившийся Патрушев.

– Отмечают и пьют обычно после успешно выполненного дела, а не перед ним. У вас на носу ответственная игра, а вы хорошенько так залили себе томный вечерочек без причины. Ну кто вы после этого? Я никого не оправдываю. Соглашусь, что иногда мы принимаем решения, от которых тараканы в голове аплодируют стоя. Речь не только о пьянке, а о кое-чем посерьезнее. И абсолютно у всех злостное нарушение режима – ему нет оправдания.

– Я спал как убитый. Никогда прежде так не высыпался, – объяснился Зленко, будто в отрыве от остальной команды. Многие не оценили.

– Из вас троих команды не построишь.

– Знатная шайка бы вышла: худшие из худших, – шепнул Смурину Бречкин.

– Остальным за демарш самого сурового наказания мало, – продолжил я. – Кому вы нужны такие пустоголовые и несобранные, будь вы хоть 100 раз лидерами первенства? Там, куда вы метите, некому будет с вами цацкаться. Один лишь я с вами бьюсь об стенку который месяц. И все ведь ради благой цели, как вы не поймете? Ради вас, дебилов. Чтоб не было неприятностей. А вы взяли и создали их. На ровном месте. Вы хоть понимаете, что за этим может последовать? Так недолго и из команды вылететь.

Все молчали.

– Мы и тебя хотели пригласить, – произнес Смурин.

Интересно, что бы я ответил на такое экстравагантное предложение, если бы оно поступило вечером?

– Это шутка?

– Людей часто приглашают, чтобы посидеть в компании, отметить, побазарить, – объяснил Соловьев. – Своих типа.

Я печально усмехнулся. Неужели такое и взаправду могло произойти? Тогда бы я не стал ничего никому доказывать. Все бы пошло совсем по другому сценарию. Неужели меня наконец признали? С другой стороны, предложения ведь так и не поступило. Да и не факт, что я бы принял его.

– Чувствуем потребность извиниться, – говорил за команду Чибриков. – За все, что произошло.

– Даже не представляешь, как этого чудовищно мало, – вздохнув, произнес Митяев вместо меня. Он все прекрасно понимает.

В каждом в то утро сидела толика сожаления – даже у тех, кто всю ночь дрых.

– После такой ночки, Богдан, потребностей вообще никаких быть не должно, – ответил я.

– Покурить если только, – неуместно хохотнул Брадобреев.

– Я тебе сейчас устрою! У кого еще какие предложения?

– М-да, проблема.

– Есть один путь, – ответил Андрей Волчин, тщательно все взвесив, – лечь на рельсы. И все проблемы исчезнут сами собой.

– Дельное предложение от капитана.

– Степанчук нас в порошок сотрет.

– И это по-божески, – отреагировал я.

– Когда же нам сдаваться с потрохами? – поинтересовался Волчин.

Многие понимали, что последствия могут негативно отразиться не только на хоккее, отчего на душе у каждого бушевал сильнейший ураган, особенно у тех, чьи шалости замять не получится.

– Никогда, – заявил я, выкинув главный козырь.

– В смысле?

– В прямом.

– Подожди. Ты… – Митяев не мог собраться с мыслями. – Тебе удалось?

Я победоносно взглянул на Арсения – он понял все без лишних слов.

– Прознав обо всем ночью, я понял, что наступило время не слов, а поступков. Посему и принял всевозможные меры, чтобы замять ваши шалости, – многие не представляли всего объема неприятностей, которые я разрулил. Вскоре все случившееся наверняка превратится в легенду.

– Хочешь сказать, что Степанчук не в курсе?

– Нет, – улыбнулся я. – Удивлены?

Все заметно оживились и радостно зашушукались.

– А вот приберете в палатах, и все уж точно в тайне останется. Чего, не верите в свою удачу? Подвоха ждете? Зря, дуракам же везет.

– Так что, мы не вылетим из команды, получается? – опомнился Брадобреев.

– Не поздно еще все поменять. Тренера зову? – произнес я.

– Нет-нет-нет! – заволновались остальные.

– Испугались? Я шучу. Мне самому не особо хочется так делать. Я прикипел к вам за последние месяцы. И вы прекрасно знаете, что я не привык проигрывать.

– Но когда-то ведь все тайное станет явным…

– Когда? Не имею ни малейшего понятия, Андрюха. Если только ваши внуки узнают, когда вы захотите им рассказать о вашей бурной молодости. Хоккейная школа не в курсе, тренер и родители не знают, а полиция ни о чем не догадается.

– А при чем здесь полиция?

– Были причины.

Коротков и Глыба посмотрели на Митяева и его сподвижников с подозрением.

– Обо всем знаем только мы. Я же сделал все, чтобы тайна сохранилась. Здесь, конечно, не Лас-Вегас, но… все, что случилось в Челябинске, остается в Челябинске. Как-то так. Благодарностей не стоит.

– Получается, ты спас наши задницы.

– Ваши задницы меня не интересуют. Я спас ваши жизни и вашу дальнейшую карьеру. Ради того, чтоб включить через пару лет телек и сказать себе, что этих игроков и этого хоккейного праздника в Магнитогорске или где-нибудь еще не случилось бы, если б не я. А пока у нас большие планы на сегодня… Ах да, кстати, Бречкин, это твое? – я выудил из кармана целехонький медальон.

– Украл? – тихо предположил Патрушев.

– Вряд ли, – направился ко мне до глубины души пораженный Бречкин, протянув к медальону трясущиеся руки. Таким Леху прежде не видели.

– Пашка, лови! – потрепанное портмоне полетело в сторону хозяина – он и не надеялся его снова увидеть, оттого и не успел среагировать и схватить его в полете. Аксессуар смачно хлопнул Павлика по щеке. – Можешь пересчитать – все на месте. Шапку потом отдам. Остальные потери у меня в номере, так что милости прошу.

– Да ты шутишь? Это постанова! – выступил вперед Патрушев. Шестерка ночных героев точно знала, что я не лгу и не украл все их добро, пока они спали, как думал Сашка.

– Тогда я здорово заморочился, выходит? – парировал я.

– Ты нас наебываешь, как и всегда! Хлебом тебя не корми, а дай найти косяк и против нас обернуть. Других учи, долбаеб.

– Не говори, чего не знаешь, Патрушев, – угрожающе произнес Бречкин.

– С каких пор ты