Царство селевкидов. Величайшее наследие Александра Македонского - Эдвин Бивен

Антиох добился формального признания своей власти во всех странах, которые отпали от империи, попав под власть отдельных правителей. Сделать это формальное признание чем-то прочным и продолжительным – само по себе должно было стать работой, которая требовала всей его энергии и ресурсов. Однако его подталкивало вперед желание захватить другие территории, которые дом Селевка считал своей законной собственностью,– те, которыми владели не мятежные сатрапы или восставшие вожди племен, а иностранные державы. В их числе был и тот регион, к которому, благодаря его географическому единству с ядром империи, Селевкиды испытывали особый интерес – Келесирия, регион, которым предки АнтиохаIII никогда не владели по-настоящему, но только постоянно жаждали его получить. Антиох после своего поражения при Рафии не переставал пылать жаждой возобновить борьбу с домом Птолемеев. Это предприятие, в котором он впервые достал из ножен своей меч, в котором он дважды встретил уничтожающий отпор, должно было возобновиться с лучшими перспективами для завоевателя Азии.

Египетская империя в Восточном Средиземноморье мало уменьшилась даже при Птолемее Филопаторе. Селевкиды завоевали обратно Селевкию-в-Пиэрии, однако гавани-города Южной Финикии – Тир и Сидон, а также Кипр дали Птолемею морскую базу в сирийских водах. Поэтому египетские базы распространились по всем берегам Малой Азии до самого Эфеса[1095]. Ими было усыпано Эгейское море, и они господствовали на берегах Геллеспонта и Фракии[1096].

Вряд ли следовало ожидать, что Антиох Великий согласится постоянно мириться с тем, что такая сила – к его собственной досаде – сосредоточена в слабых руках египетского царя. И он не был единственным, чьи амбиции возбуждали владения Египта. Дом Антигона в Македонии теперь был представлен человеком столь же амбициозным и энергичным, как и Антиох,– Филиппом, сыном Деметрия. Чем Келесирия была для дома Селевка, тем Фракия и Геллеспонт были для Антигонидов. Филипп не с большей вероятностью мог остановиться, чем Антиох, пока ценная провинция, географически единая с его собственной территорией, была в руках Птолемея.

Поэтому по самой сути дела скорое нападение на египетскую империю было неизбежным. Во время царствования Птолемея Филопатора действительно отношения между Египтом и двумя державами-соперниками формально оставались дружественными. Антиох и Филипп оба предоставили Птолемею помощь по случаю (вероятно) восстания местных жителей[1097]. Начались переговоры по поводу брака между царскими домами Египта и Македонии. Однако в 205–204гг. до н.э. Птолемей Филопатор умер. Царство по наследству перешло к четырехлетнему ребенку – ПтолемеюV Епифану. Фавориты, которые после кончины царя держали в руках бразды правления, теперь пытались предотвратить катастрофу, послав к Антиоху посольство, чтобы напомнить ему о соглашениях, которые были в договоре, и другое, к Филиппу,– чтобы завершить проект брака и заручиться его поддержкой в случае, если Антиох нападет. Скопаса, бывшего главу этолийцев, который после своего падения стал служить у Птолемея, в то же время отправили набирать новую армию наемников в Греции[1098]. Однако фаворитов вскоре заставили отказаться от власти в результате народного мятежа в Александрии. Между дворами в Антиохии и Пелле было достигнуто соглашение с целью разделить империю Птолемеев (202 до н.э.).

Что касается условий договора, которые нам известны, то – что неудивительно в отношении соглашения, по своей природе тайного,– точной информации у нас нет. Аппиан приводит расхожую историю, что, согласно его статьям, Антиох должен был получить Кипр и сам Египет (в том числе, конечно, и Келесирию), а Филипп – Кирену, владения Птолемеев в Эгейском море и побережье Ионии[1099]. Однако весьма маловероятно, что они хотели каким-то образом вмешаться в африканские владения Птолемеев. С другой стороны, верно то, что западное побережье Малой Азии (или часть его) было передано Филиппу. Это доказывается не тем, что Филипп туда вторгся,– поскольку Полибий ясно говорит, что оба царя не придерживались достигнутого соглашения[1100],– но тем, что официально было признано притязание Филиппа на то, что в этом вторжении его должно поддержать государство Селевкидов[1101].

Что же значит эта странная ситуация: почему дому Антигона оставили регионы, в которых были заинтересованы Селевкиды? Чтобы объяснить это, во-первых, надо признать, что обе стороны в соглашении не были честны друг с другом. Оно должно было существовать только до тех пор, пока держава Птолемеев не уберется с политической арены. Завоевание Келесирии было самой важной частью всего этого для Антиоха, и, чтобы это обеспечить, он хотел, чтобы Филипп отвлекал противника в Малой Азии. Фактически он не намеревался его серьезно поддерживать[1102]. Во-вторых, нужно принять во внимание фактическую ситуацию в Малой Азии. Союз двух царей был направлен не только против Египта. Правлению Селевкидов в Малой Азии угрожал гораздо более опасный враг, чем Филипп – царь Пергама. И Египет, и Пергам принадлежали к группе держав, которые были более или менее тесно связаны общими симпатиями и целями; кроме них, к ним можно причислить Родос, этолийскую лигу и на заднем плане – грядущий Рим[1103]. Три из этих держав – Пергам, Египет и Родос – утвердились в Малой Азии, и их взаимная дружба лишь укрепила препятствия для амбиций Селевкидов. Мы видим, почему могло казаться желательным, чтобы сила, враждебная этой группе[1104], заняла место Египта в Малой Азии. Неизбежный конфликт между Филиппом и Атталом должен был истощить обе державы, и дому Селевкидов останется лишь пожинать плоды.