Золотая шпага - Юрий Никитин

– Где хранится план Арсенала? – спросил он.

– Как я узнаю, что Ольга будет освобождена? – прошепталАлександр.

– Очень просто. Ее привезут сюда. Вы останетесь здесь еще насутки-двое, а я за это время на одном из кораблей отбуду из России. Когда яокажусь на корабле, я дам знать моим людям. Вас немедленно отпустят. А тамвыкручивайтесь как знаете.

Александр тупо смотрел в пол. Он был раздавлен, уничтожен.Голос его был едва слышен:

– План Арсенала у меня в столе. Но не в кабинете, а в моейспальне. Той, второй, что возле малого кабинета.

– Ключ?

– В шкатулке.

– Где, какой? Говори быстро. Быстрее получу план, быстрееполучишь свою жену.

– Она возле моей постели.

Васильев повернулся, медленно пошел, явносдерживая нетерпение, к двери. На пороге обернулся, погрозил пальцем:

– Если там не будет плана… или если я не найду ключ…Понимаешь? Ты получишь в мешке головы своих детей. И голову твоей жены.

Вместе с ним ушел и один из стражей. Второй, грязный извероватый, остался сидеть на ступеньках. Он сопел и обрезал длинные грязныеногти острым как бритва ножом. Встречаясь взглядом с пленным генералом, онзловеще скалил гнилые зубы, многозначительно поигрывал лезвием, бросал зайчикив глаза связанному по рукам и ногам.

Александр в отчаянии склонялся все ниже. Лицо его былоискажено страданием. Потом он заметно расслабился, и удивленный страж увидел,что пленник, не выдержав страданий, провалился в глубокий спасительный сон.

Слаб барин, подумал он с презрением. Все они хороши, когда сплетью в руке прохаживаются вдоль солдатского строя. И все отважны, когдаза их спинами вся мощь солдатских штыков…

Он отвернулся, лениво ковырялся концом ножа в зубах,выковыривал остатки мяса. Он не видел, что пленник незаметно переместился. Егосогнутые ноги приблизились. Когда раздался легкий свист, он удивленно начал поворачиватьголову.

Он никогда не узнал, что швырнуло его со страшной силой.Александр вложил в удар обеими ногами свою звериную мощь. Тело стража ударилосьо каменную стену, будто им бросили из катапульты. Александр, не дожидаясь,когда он рухнет на пол, перекатился, зубами подхватил нож, отполз к щели,которую заприметил раньше, воткнул нож и поспешно принялся тереть веревки наруках о лезвие.

Времени в обрез, прикидываться раздавленным некогда. Ниплана в ящике рассвирепевший Васильев не найдет, ни ключа в шкатулке. Как исамой шкатулки.

Дурак. Головой бы подумал, а не тем, чем думает всегда. Илимерит все по своему аршину? Откуда у него один кабинет, второй, да еще втораяспальня?

Ольга в бессилии подергала запертую дверь. Сквозь плотнозакрытые ставни пробивался слабый луч света. Глаза ее привыкли, теперь онавидела толстую решетку в окне. Этого было бы достаточно, чтобывоспрепятствовать бегству, но там еще и дубовые ставни на крепких болтах.А кричи не кричи, ставни не пропустят на улицу и самые отчаянные вопли.

Она не знала, сколько прошло времени. Наконец дверь с легкимшорохом отворилась, появился Васильев. Из-за его плеча выглядывала массивнаяголова помощника. Васильев окинул ее оценивающим взглядом:

– Теперь, Ольга Зигмундовна… пришло время для прогулки.

– Что вы хотите еще? – насторожилась она.

Он повторил с нехорошей усмешкой:

– Я же сказал, прогулка. Не больше. Мы заедем к одниммоим друзьям… Ну, не совсем друзьям, но там собирается общество…

Она смотрела непонимающе:

– Мы появимся среди людей?

– Верно.

– И… там будут люди, которые совершенно ничего не знаюто вашем подлейшем предательстве?

Его улыбка стала шире. Глаза сияли триумфом.

– Совершенно верно.

– Но почему вы думаете, что я сразу не расскажу все?И вас не схватят?

Он захохотал с превеликим удовольствием:

– Мне очень радостно зреть, что вы совсем не цените жизньсвоего мужа. Я, кстати, тоже не дал бы сейчас за его жизнь и ломаного гроша.

– Что… вы… хотите сказать?

– Что я отдал необходимые инструкции его тюремщикам. Если выпикнете хоть слово, если улыбнетесь мне недостаточно тепло… вы еще непонимаете? Ему сразу же перережут горло.

Ее осыпало морозом. Лицо Васильева было искажено свирепойрадостью. Он наслаждался, окидывая ее с головы до ног. На миг у нее мелькнула паническаямысль, что он мог возжелать овладеть ею, чтобы его триумф был полнее, но тут жепоняла, что для него намного важнее и слаще уничтожить их репутацию в глазахобщества, в глазах двора, в глазах императора и его семьи.

– Вы играете с огнем, – сказала она медленно.

– Знаю, – согласился он. – Но что, как не играл согнем, делал ваш муж? Он прыгал с горящим фитилем в руках по бочкам с порохом,постоянно скрещивал шпаги, прыгал с корабля на корабль, срывался с высокихбашен… И что же? Он стал только крепче. И офицеры уже всей армиикричат ему славу и пьют в его честь! Так что иногда есть смысл поиграть согнем!

Она подпустила презрения в свой холодный голос:

– Но вы – не Александр!

Он пожал плечами:

– Кто знает?.. Я просто не пробовал. Так что быстрособирайтесь, я уже велел подать карету.

Он вышел, оставив дверь открытой. Она быстро набросила плащ.Ее трясло от страха и возбуждения. Васильев явно теряет рассудок. Немыслимаяненависть к Александру… Что на него подействовало? Что жизнь уходит, а он еепросидел в теплом штабе, лишь глядя с завистью на соперника, что жил полнойжизнью, бывал на всех морях, прошел Европу, любил и был любимым, находил итерял, отдавал больше, чем получал, но всякий раз находил, что отдавать, ивсякий раз у него не убывало…

Ее охраняли уже не так рьяно. Васильев еще раз напомнил, чтов этот момент его помощники держат нож у горла ее мужа. И даже если ейкаким-то образом удастся перегрызть ему горло, это погубит Александранаверняка.

Он увидел, как она отвела взгляд, удовлетворенно улыбнулся.Значит, он угадал, такая мысль посещает ее хорошенькую головку. Либо этотпроклятый задира выбрал себе в пару такую же женщину-зверя, хоть и в личинеангела, либо она, что вернее, за годы жизни с ним набралась от него стольнесвойственной вымирающей аристократии жестокости и умения выжить!

– Ни-ни-ни, – предостерег он. – Вы полностью вмоих руках! Помните об этом.

Опьяненный властью, он протянул руку, взял в ладонь медальонна ее груди. Она брезгливо дернулась, когда он задел пальцем ее нежную кожу.Васильев побагровел, эта женщина унижает его на каждом шагу, все еще непонимает своего положения!