Икар - Расселл Эндрюс

Но ответ был «нет», и она все поняла. Она была обучена все быстро понимать и действовать немедленно, и она так и поступила. Она даже не особенно боялась, потому что все вроде бы делала правильно: пришла в квартиру, пробыла тут немного дольше, чем нужно, и вот теперь получила возможность раз и навсегда покончить со всем этим. Поэтому ее движения были уверенными.

Но она совсем немножко промахнулась, когда выхватывала пистолет. Совсем чуть-чуть. Пальцы соскользнули с рукоятки, пришлось перехватить. Она сразу поняла, что эти лишние несколько секунд грозят ей гибелью, но все-таки попыталась выстрелить.

Она отскочила назад, надеясь, что это даст ей время справиться с оружием, но, как все остальное в этом треклятом деле, ничего не получилось.

Она догадалась, что нож, занесенный над ней, был тот самый, которым убили Доминика Бертолини. Она поняла, что видит перед собой человека, убившего Затейницу. И Силачку, и Гробовщицу, и Цель. И ее. Теперь она понимала и это.

Последнее, что она поняла, — это то, что теперь она не выйдет на пенсию и не уедет со своим любимым Элмором в округ Бакс. Она умрет здесь, в Нью-Йорке.

Баба-коп дергалась. Нельзя было позволять ей дергаться.

Больше никаких сюрпризов. Этот девиз даже посильнее, чем «Лучше перебдеть, чем недобдеть».

Еще один удар ножом — и все.

Алая кровь хлынула и разлилась по шоколадно-коричневой коже. Она схватилась за горло, выронила пушку. В первый раз попался человек, который не смотрел так, будто не мог поверить, что умрет. Эта понимала, что сдохнет. Но это ее явно злило.

Даже после того, как она сдохла, она все равно была жутко злая.

Но что ее винить? Ведь ничего нельзя было поделать.

Можно было только прибраться.

И почему от смерти всегда такой беспорядок?

Трасса была перегружена, и каждый водитель на шоссе словно бы впервые сел за руль. Машины тащились мучительно медленно, хотя вполне могли бы ехать на нормальной скорости, и дергались из стороны в сторону, вместо того чтобы держаться ровно. Джек добрался до Линкольн-туннеля больше чем через пять с половиной часов, а уж там-то скопилась настоящая пробка, и даже на полосе Ez-Pass[59]он застрял.

Он нервно вытащил из кармана мобильный телефон и набрал свой домашний номер, чтобы прослушать сообщения на автоответчике. Он надеялся, что позвонила Грейс. Ему нужно было с кем-то поговорить, попытаться сложить вместе кусочки головоломки, и не только разрозненные обрывки, соединяющие между собой убийства, но и собственные сложные мысли и чувства, бушующие в душе. Он сам удивлялся тому, что поговорить обо всем этом ему хочется именно с Грейс.

Как только он нажал кнопку «OK», машина, ехавшая впереди, тронулась с места и пробка неожиданно рассосалась. А когда произошло соединение с автоответчиком, он уже въехал в туннель, и связь нарушилась. Он отключил телефон, пожал плечами и решил, что потерпит еще немного. Через двадцать минут он должен был добраться до дома.

Он ехал по городу и думал, не заглянуть ли по дороге к Дому. Дом бы посидел с ним, они бы выпили, и он бы смог выговориться. Но внезапно он почувствовал себя таким усталым, что даже думать о том, чтобы с кем-то посидеть, выпить и поговорить, было невмоготу. Ему захотелось как можно скорее оказаться дома и забраться в постель. Проспать часов двенадцать, попытаться ни о чем не думать и даже ничего не видеть во сне.

Он поставил машину в гараж, вставил ключ в замочную скважину двери лифта, намереваясь подняться в пентхаус, но передумал и решил зайти в вестибюль, чтобы забрать почту. В почтовом ящике должен был лежать журнал — у него в почте всегда лежал какой-нибудь журнал. Если перед сном он почитает тупую статью о какой-нибудь известной кинозвезде или юной старлетке, это поможет ему крепче заснуть.

«Это план», — подумал он.

Но осуществление плана было прервано. Выйдя из лифта в вестибюль и направившись к почтовым ящикам, Джек обнаружил, что его кое-кто ждет. Рауль, дежурный консьерж, выглядел смущенно. По выражению его лица Джек понял, что ждали его уже давно.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он через голову Рауля.

— Жду тебя.

— Я звонил вам наверх каждые пятнадцать минут, мистер Келлер, — вмешался Рауль. — Думал, может, вы через гараж вошли. А еще мне Фрэнки передал, что к вам пришла женщина, сержант полиции, и он ее впустил в…

— Давно ты здесь? — спросил Джек, не слушая консьержа и сосредоточившись исключительно на своей гостье.

— Два часа. Может быть, дольше. Не знаю. Хочешь, чтобы я ушла?

— Нет, нет.

Джек вдруг растерялся. Но он был рад. Как он ни устал, как ни измучился, но он был очень рад. Никого на свете он не желал видеть сильнее.

— Пойдем, — сказал он, глядя на Грейс Чайлдресс. — Нам о многом нужно поговорить.

Джек вышел следом за ней из кабины лифта. Грейс чуть заметно склонила голову влево.

— Что такое? — спросила она.

— С того дня, как тут кто-то побывал, — сказал Джек, — я никак не могу прийти в себя. Мне все время кажется, что тут кто-то есть. Или был.

Он внимательно прислушался. Грейс стояла рядом и молчала. Джек обвел взглядом холл и гостиную.

— Вроде бы все в порядке, — сказал он. — Только ты и я.

— Можно мне чего-нибудь выпить? — спросила Грейс.

— Пожалуйста, выбери себе что-нибудь в баре в гостиной. А я хочу прослушать сообщения на автоответчике.

Он прошел в кабинет, не в силах избавиться от ощущения, что в квартире что-то изменилось, но непонятно что. Казалось бы, все на своих местах. Ничего не разбито, не взломано. «Запах какой-то странный», — подумал Джек, но не мог разобрать, что за запах. Он был почти неуловимый и мог исходить откуда угодно. И все-таки…

«Глупости», — твердо сказал он себе и увидел, что на панели автоответчика мигает зеленый огонек. Его ждали три сообщения. «Может, и от Маккой что-то есть?» — подумал он. Он настолько увлекся поиском, что даже забыл о том, что и она могла за это время что-то выяснить.

Джек собрался нажать клавишу прослушивания сообщений, но услышал шаги. Грейс стояла на пороге с пустыми руками, ссутулившись.

— Ты же хотела выпить, — сказал Джек.

Но она молчала. Он присмотрелся и заметил, что ее глаза полны слез.

— Хочешь поговорить? — спросил он.

— Нет, — ответила она. — Я не хочу выпить, и я не хочу говорить.

— А чего ты хочешь? — спросил Джек Келлер.

— Я не хочу, чтобы ты задавал мне какие-то вопросы до утра. А до утра я хочу любить тебя, — сказала Грейс Чайлдресс. По ее щекам потекли слезы. — Пожалуйста, — проговорила она.