Начала политической экономии и налогового обложения - Давид Рикардо

критерий, на основании которого мы всегда можем судить об изобилии бумажных денег, что если бы этих последних было слишком много, то процент упал бы, а если недостаточно, то процент возвысился бы. По моему мнению, может быть с ясностью доказано, что уровень процента регулируется не изобилием или недостатком в деньгах, а изобилием или недостатком той части капитала, которая не состоит из денег.

«Деньги, – замечает Ад. Смит, – великое колесо обращения, великое орудие торговли, подобно всяким другим орудиям промышленности, хотя и составляют часть, и весьма ценную часть, капитала, не составляют части дохода общества, которому они принадлежат, и хотя металлические кружки, из которых они состоят, совершая свой годичный путь обращения, доставляют каждому человеку доход, который принадлежит собственно ему, но сами по себе не составляют части этого дохода.

Когда мы определяем размер промышленности, которая может быть пущена в ход при посредстве оборотного капитала страны, то мы всегда должны обращать внимание только на те части этого капитала, которые состоят из съестных припасов, материалов и обработанных произведений: из них всегда следует вычитать другую часть, состоящую в деньгах и служащую только для обращения упомянутых трех частей. Чтобы привести в действие промышленность, необходимы три вещи: материал для обработки их, орудия для употребления их в дело и заработная плата или вознаграждение тех, кем приводится в исполнение самое дело. Деньги не суть ни материал для обработки, ни орудие для употребления его, и хотя заработная плата выдается обыкновенно рабочему деньгами, но действительный доход последнего, подобно доходам всем других людей, состоит не в деньгах, а в их ценности; не в металлических кружках, а в том, что может быть получено за них».

И в других частях своего сочинения Ад. Смит поддерживает то мнение, что открытие американских рудников, так значительно увеличившее количество денег, не уменьшило процента за употребление их в дело, так как уровень процента регулируется прибылью от употребления капитала, а не количеством и качеством металлических кружков, которые употребляются для обращения продуктов последнего.

Юм разделял то же мнение. Ценность орудия обращения каждой страны сохраняет некоторую пропорцию с ценностью обращаемых им товаров. В некоторых странах эта пропорция более велика, чем в других, и подчас она подвергается колебаниям в одной и той же стране. Она зависит от быстроты обращения, от степени доверия и кредита, существующей между промышленниками, и всего более от разумных банковых операций. В Англии было усвоено столько способов экономизировать употребление орудия обращения, что ценность его в сравнении с ценностью обращаемых им товаров, по всей вероятности, в течение периода, когда господствует доверие[81], доведена до такой ничтожно-незначительной пропорции, какая только осуществима. Какова может быть эта пропорция – это определяли различно.

Никакое возрастание или уменьшение количества орудия обращения, все равно, состоит ли оно в золоте, серебре или бумаге, не может поднять или уронить его ценности выше или ниже этой пропорции. Если рудники перестают доставлять свое годичное предложение драгоценных металлов, то ценность денег возвышается и в качестве орудия обращения употребляется меньшее их количество. Уменьшение их количества будет соответствовать возвышению их ценности. Таким же образом, если бы были открыты новые рудники, то ценность драгоценных металлов уменьшилась бы, и в обращении стало бы употребляться большее их количество, так что в каждом из этих случаев относительная ценность денег и товаров, обращаемых ими, оставалась бы без изменения.

Если бы в ту эпоху, когда банк платил по своим билетам монетою, количество этих последних возросло, то это произвело бы лишь незначительное постоянное действие на ценность обращения, так как приблизительно такое же количество монеты было бы извлечено из обращения и вывезено.

Если банк освобождается от платежа по билетам металлом и вся монета вывозится, то всякий излишек в билетах банка роняет ценность орудия обращения соответственно излишеству в нем. Если бы до освобождения банка от платежей обращалось 20 миллионов билетов и к ним было бы присоединено 4 миллиона, то ценность 24 миллионов была бы не больше, чем ценность прежних 20, при условии, что количество существующих товаров оставалось бы прежнее, и не было бы соответствующего вывоза монеты; и если бы банк последовательными выпусками довел эту сумму до 50 или до 100 миллионов, то все увеличение этого количества было бы поглощено обращением Англии, но, во всяком случае, упало бы до ценности 20 миллионов.

Я не стану спорить, что если бы банк вынес на рынок значительную добавочную сумму билетов и стал бы отдавать ее в ссуду, то она оказала бы временное действие на уровень процента. Те же последствия наступили бы и в том случае, если бы кем-нибудь был найден клад, состоящий из золотой или серебряной монеты. Если бы сумма была велика, то банк или владелец сокровища не имели бы возможности отдать взаймы билеты или монету по 4, а отдавали бы их не свыше 3 %; но если бы это было и так, то ни билеты, ни монета не остались бы без употребления в руках заемщиков, их отправляли бы на каждый рынок, и они повсюду возвышали бы цену товаров, пока их не поглотило бы всеобщее обращение. Только в течение того промежутка времени, пока делаются банком выпуски и пока они действуют на цены, мы могли бы заметить изобилие денег: в течение этого времени процент держался бы ниже своего естественного уровня; но как только прибавочная сумма билетов, или монеты, была бы поглощена общим обращением, то уровень процентов снова возвысился бы, и на новые займы предъявлялся бы спрос столь же живой, как и пред дополнительным выпуском.

Обращение никогда не может быть чрезмерным. Если бы оно состояло только из золота и серебра, то всякое возрастание в его количестве распространялось бы по всему миру. Если бы оно состояло только из бумаги, то оно распространялось бы единственно по той стране, в которой выпущено в обращение. Действие его на цены было бы в последнем случае только местное и номинальное, так как иноземные покупатели получали бы вознаграждение путем вексельных курсов.

Предполагать, что какое бы то ни было увеличение выпусков банка может иметь последствием постоянное понижение уровня процента и удовлетворение спроса всех заемщиков, так что для новых займов уже не останется приложения, или что богатый золотой или серебряный рудник может оказывать подобное действие – значит приписывать орудию обращения такое могущество, которого оно никогда иметь не может. Если бы это было возможно, то банк сделался бы по истине весьма могучим механизмом. Создавая бумажные деньги и отдавая взаймы по 2 или по