Воскрешение Офелии. Секреты девочек-подростков - Сара Гильям

И теперь ученики планировали только стоячую акцию протеста. В местном управлении образования объявили, что администрации школ будут решать на свое усмотрение, как организовывать такие акции в своих школах. После этого угрозу недопуска к занятиям отменили.

«И вот пришел этот день, и мы просто вышли на улицу и стояли там семнадцать минут, – вспоминала Меган. – Все вели себя спокойно. Некоторые ученики произносили речь, кто-то читал стихи, и мы провели минуту молчания в память об учениках из Паркленда».

Это событие получило положительный отклик в местных средствах массовой информации и благожелательную реакцию со стороны администрации и директора школы.

С тех пор Меган с друзьями получили статус официальной инициативной группы под названием «Школьное сообщество против насилия». Они с друзьями выступили в Совете по образованию Экрона со списком требований, где попросили письменное заверение от школьного совета, что ношение оружия учителями не одобряется, требовали увеличить доступ психологов в школу, более активно внедрять программы по безопасности, которые регулярно должны посещать сотрудники школы, и оборудовать спасательные выходы из каждого класса.

«У нас, учеников, нет ответов на все вопросы, но ведь и у взрослых их тоже нет. Эти ответы мы должны найти вместе, – заметила Меган, представляя свои требования руководству школы. – С вашей помощью мы сможем изменить эту ситуацию и преодолеть наш страх».

На смену зиме пришла весна, и ученики школы Файерстон выступили на городских маршах и акциях в масштабах штата, а Меган с друзьями посетила Вашингтон, приняв участие в апрельском «Марше за наши жизни».

«Как же это нас вдохновило, – сказала она. – Мы стояли рядом с теми, кто выжил в расстреле в парклендской школе. Они лично знали погибших ребят, это была их личная история. Это было потрясающе».

Школьное сообщество против насилия продолжает проводить множество мероприятий. Они регулярно отправляют письма парламентариям, организовали День позитива для защиты прав учеников с разными типами телосложения, и планировали акции, чтобы помочь различным группам студентов встретиться и поговорить.

«Я всегда вслух выражала свои убеждения. Я интересовалась политикой, но активисткой не была, – сказала Меган. – Я и не пользовалась этим термином до того, как мы отправились на наш “Марш ради наших жизней”. Но вот парклендские ученики заявили в полный голос: “С нас хватит”.

Всех участников нашей группы родители поощряли высказывать свои убеждения. Думаю, именно поэтому взрослые к нам прислушиваются. Мы понимаем, что хотя не сможем многого добиться от правительства нашей страны, но мы способны повлиять на что-то там, где непосредственно живем».

Она продолжала: «Поймите, расстрел в Колумбайн произошел девятнадцать лет назад, а мне сейчас шестнадцать. Я всю жизнь принимала участие в учениях на случай теракта. Всегда шла в школу и думала: “А вдруг?..” Мы живем в страхе восемь часов в день пять дней в неделю. Когда произошел расстрел в Паркленде, все мы узнали, что пришлось пережить этим школьникам. Мы понимаем, что они имели в виду, сказав, что больше ни одного школьного расстрела произойти не должно.

И еще я хочу сказать, что у информационной школьной сети плохая репутация. Родители считают, что так наше поколение только развращают и зря отнимают у нас время. Но если вы посмотрите, чем занимается движение #NeverAgain, то убедитесь, что именно социальная сеть помогает нам в работе. Так все наши одноклассники в курсе событий, и так мы общаемся с другими школьниками во всей стране».

Теперь Меган нашла свое призвание, и назад дороги нет. У нее есть политические причины этим заниматься и еще причины личные.

«У моего папы только что родилась дочка, и это еще больше вдохновляет меня. Ей всего три месяца, и я хочу, чтобы она жила в безопасности».

Ина, 17 лет

«Я стала объектом травли в первые годы учебы в старших классах. Я активно участвовала в образовательных мероприятиях, а там много парней. И от этого возникали проблемы. Мои школьные успехи влияли на отношение ко мне в этих группах. Я слышала от других учеников, что, мол, мне нечего там делать, потому что я девочка, или что “мои успехи ненастоящие, что меня просто пожалели”. Такие комментарии просочились в социальные сети, и там все стали обсуждать гендерные проблемы – и все из-за того, что я девочка. По этим и по другим причинам я начала работу над своим проектом».

Ина – генератор идей и вечный двигатель в своем родном городе Линкольн в штате Небраска, а еще она блестящий пример того, как юная женщина набирается сил, придавая силы другим.

«Злые сплетни обо мне проникли и в другие школы, и даже мои родители, друзья и учителя слышали об этом. И тут мое терпение лопнуло, – рассказывала мне Ина по дороге из школы в местный университет, куда она ездила на курсы. – Папа сказал: мне повезло, что семья у нас дружная, что меня поддерживают и есть на кого опереться в трудной ситуации. А у многих девочек и мальчиков такой возможности нет, и я должна им как-то помочь».

Ина так и поступила. Ей пришла в голову идея создать программу помощи молодым людям, в особенности девушкам, благодаря чему они могли бы противостоять гендерной дискриминации и травле. Она стала выяснять, как именно происходила травля и что было ее причиной, и узнала, что гендерные стереотипы укореняются в сознании детей в шестилетнем возрасте.

«Я решила организовать программу противодействия подобным случаям с самого момента их возникновения, – объясняла она. – Многие программы создаются для ребят постарше, которые уже могут этому противостоять, и потому совсем не нацелены на тех, кто именно в этом больше всего нуждается. Я была уверена, что, если мы запустим такие программы в начальной и средней школе, то сможем убедить учеников, что эти стереотипы не должны повлиять на их жизнь. Я хочу поддержать всех молодых, чтобы они мечтали и знали, что смогут достичь того, что важно для них».

Когда Ина встретилась с руководителем отдела среднего образования в своем районе, он сразу стал оказывать ей поддержку.

«Он ничего обо мне не знал, и вот я пришла с идеей запустить программу районного масштаба», – со смехом рассказывала Ина. Но этот руководитель разрешил ей запустить программу в начальных классах в одной из школ. Она решила, что это будет ее родная школа, и разработала расписание программы на шесть дней.

«Сначала туда записались всего две школьницы, и это меня страшно огорчило, – призналась Ина. – А потом я поняла, что все равно могу многое сделать для них. На второй день работы программы они привели с собой подружек, и вскоре у нас было уже десять девочек. Мы обсуждали с ними те случаи, когда их обижали или говорили, что они не смогут чего-то сделать, потому что они девочки. Разговоры с этими ученицами начальных классов были просто незабываемые.

Они рассказали, что на уроках физкультуры учителя требовали от них меньше, чем от мальчиков, а у матери дома было больше обязанностей, чем у отца, или как именно их в семье просили накрывать на стол к ужину. Мы говорили, как их братьев одергивали: “Будь мужчиной!” – и запрещали им плакать. Мы собрали материал по их рассказам и составили задания, с помощью которых они могли бы справляться с подобными ситуациями».