Шолох. Академия Буря - Антонина Крейн

– Я так понимаю, на этом сеанс приобщения к загадкам острова закончен, – вдруг скупо, с заметной жалостью бросил Морган Гарвус. – Аудиенцию завершили. Интервью не планируется.

– Да замолчите вы! Где Фрэнсис?! – Тисса вновь с готовностью впала в истерику.

И Ладислава заволновалась: жмых! Я что, ошиблась в своем оптимизме?

Но она не ошиблась.

– Я тут, – сказал Фрэнсис де Винтервилль откуда-то сверху.

Все задрали головы.

Каким-то образом близнец нашелся сидящим на небольшом каменном уступе под самым потолком.

– Ты как там оказался? – ойкнул Стэн Хлестовски.

– Да вот забросило как-то… – хрипло протянул Фрэнсис, потом прижал руку к груди и стал сосредоточенно что-то нащупывать.

Ладислава знала, что именно.

– Просто ту-дух, да? – спросила она.

– Просто ту-дух, – после паузы кивнул близнец. И начал искать путь вниз.

Кажется, это надолго.

– Так это… получается… все опять нормально? – на всякий случай уточнил Стэн, подозрительно осматриваясь.

Безмятежная тишина пещеры была ему ответом. Слышался лишь плеск воды в канавках и стук зубов Тиссы, страшно разнервничавшейся задним числом.

– Да! Все нормально! – твердо, звонко и неподдельно счастливо ответила Ладислава. За всех. За весь остров, мир и вселенную.

И от этого заверения у всех на душе отлегло… Мы справились. Раздались облегченные смешки и возгласы удивления.

Только Берти молчал.

Найт оглянулась. Сыщик сидел возле того места, где погибла Элайяна. Тело эльфийки тоже загадочным образом исчезло. На полу был обрисован лишь серебристый силуэт – так жандармы Саусборна обводят места преступления. Правда, мелом, а не такими странными бликами.

Ладислава подошла и встала рядом с сыщиком. Оказалось, это так сложно – стоять! Не прыгать до потолка от счастья, а просто стоять… И очень сложно – не улыбаться. Каждую секунду Лади невольно тянулась пальцами к злосчастному ребру и, чувствуя гладкую, мягкую кожу, мысленно взвизгивала: «ДА! Да, да и да! Хвала всему сущему – я живая!»

По сердцу и крови, по органам, по душе – по всей Ладиславе проходило искристым током невероятное, неописуемое счастье.

Которое она изо всех пыталась скрыть от скорбящего Голден-Халлы.

– Лади, если ты улыбнешься, мне станет легче, а не наоборот, – вздохнул сыщик, будто прочитавший ее мысли.

– Но…

– Я серьезно. Когда происходит что-то очень плохое – здорово знать, что где-то произошло хорошее. Естественно, боль не уйдет, но счастье – даже чужое – дает надежду. Ведь все мы в одной связке. Если чудо возможно в принципе, значит, оно возможно и для тебя. Завистливые люди в этом смысле – самые большие дураки из всех. Так что свети, Ладислава. Светись. Этой пещере – и этому миру – очень идет свет.

– Тогда вы тоже светитесь, пожалуйста. Ладно?

– Чуть позже – обязательно.

Сзади раздался мягкий удар – это Фрэнсис спрыгнул со стены.

Близнец подбежал к Ладиславе, схватил ее за руку, потом, бросив на Берти весьма неоднозначный взгляд, поцеловал подругу. Найт сразу вспыхнула, разрумянилась, перестала прятать свою радость и, ахнув, деловито потащила Фрэнсиса к воде:

– Отражение! У тебя же теперь опять есть отражение! Посмотришь?

Винтервилль, уходя, еще раз строго оглянулся на Голден-Халлу. Берти хмыкнул. Затем внимательно, с прищуром посмотрел на юношу.

Хм… Ну ладно, если это никого не удивило – пусть будет так.

И уже рассеянным взглядом окинул всю пещеру.

Тисса выслушивала от Стэна тучу комплиментов о своем Чтении, удивленная, польщенная, но все-таки обеспокоенно пытающаяся вырваться к брату. Морган Гарвус устало сидел у стены, опершись затылком о камень. Фрэнсис с очень странным выражением лица смотрел в воду. Лади прыгала вокруг, как счастливый щенок, – казалось, она резко потеряла лет пять в возрасте. Мгновенно расслабилась, и разгладилась, и зазвенела, и вдруг… Вдруг показалась Берти такой маленькой. И чужой.

Не только она. Все.

Голден-Халла еще раз провел пальцами по серебристому следу, оставшемуся от Эл. Где ты теперь, Элайяна?

Нет ответа.

И только вся пещера, как будто умытая кратким небытием, тихонько звенела на грани слуха. Плескалась вода в канавках. Туман, еще недавно испуганно жавшийся к стенам, теперь вновь качался над каменным полом, постепенно затапливая все вокруг. Багровые трещины в камне переливались, бросая пляшущие алые отблески тут и там.

Берти смотрел за их танцем.

Где же ты, Элайяна?..

Зал. Подземелье. Остров. Планета. Система. Галактика. Вселенная. Туда и обратно ищущим взглядом – где?..

Ничего не найдя, Голден-Халла прикрыл глаза.

Ту-дух – раздавалось в его груди. Ту-дух – в унисон с сердцем острова.

Здесь.

* * *

Пора было уходить.

Перед тем как покинуть пещеру, Найт набрала в ручье камней.

– Для дракона в Хромой башне, – объяснила она, все еще пытаясь как-то собрать свою неприлично широкую улыбку. – Буду выдавать ему за хорошее поведение. Может, камни ему расскажут о нашем великом бое?

Затем незваные гости Нижней Этерны вернулись к озеру-порталу, наверху по очереди прошли сквозь зеркало в Корпусе загадок. Берти, который шел последним, оглянулся и… Споткнулся. В отражении, на Той Стороне, он увидел Элайяну. Вся сотканная из серебристого света, она призраком стояла на мозаичном полу.

– Эл! – ахнул сыщик.

Эльфийка прижала палец к губам: тс-с, не выдавай меня.

– Эл… Пожалуйста, прости меня, я…

– «Не надо. Это ты прости», – беззвучно сказала леди-ректор.

– У тебя Там… все хорошо?

Эльфийка придирчиво осмотрелась вокруг, потом кивнула:

– «Да. Но мне пора. Прощай, Берти».

Она улыбнулась ему так тепло, как улыбалась только на заре их знакомства в Саусборне… И не успел Голден-Халла захлебнуться чувством, ударившим в грудь, будто военный таран, как Элайяна вдруг нахмурилась, поджала губы и показала кому-то за Голден-Халлой средний палец. А потом презрительно фыркнула и ушла за пределы рамы.

Берти изумленно обернулся.

– …М-м-м, – протянул Гарвус, стоявший в дверях, тогда как остальные уже покинули корпус. – Еще одна тайна, которую мы не будем раскрывать, как я понимаю.

– Тебе пора в горы, Морган, – сглотнул Берти. – Вот правда.

– Я испортил тебе прощание?