Мозаика Парсифаля - Роберт Ладлэм

Хейвелок огляделся в поисках телефона. Оказалось, что аппарат висит вовсе не на месте — всего в шести футах от музыкального ящика. Этот факт его не очень тронул, большее беспокойство вызвало отсутствие телефонного справочника. Ему нужно было установить адрес. В аэропорту у него не было времени отыскать среди множества справочников нужный, а из международного аэропорта Питтсбурга Майкл хотел убраться как можно быстрее.

Он подошел к бару, остановился между двух табуретов и подождал, когда пожилой, туповатый на вид Хэрри обратит на него внимание.

— Да, что будем?

— Шотландское виски со льдом и телефонную книгу, пожалуйста, если есть.

Хозяин бросил взгляд на Майкла и ответил:

— Здесь не сильный спрос на шотландское. Боюсь, что оно у меня не лучшего качества.

— Я, возможно, и не отличу лучшего.

— Ваше горло сразу поймет. — Хэрри открыл правую дверцу бара, но вместо того, чтобы достать стакан и лед, извлек оттуда телефонную книгу и положил ее перед Майклом. Лишь после этого он двинулся налево к освещенной полке с рядами бутылок.

Хейвелок поспешно пролистал книгу, его указательный палец заскользил по колонке имен на букву "К".

«Когоутек, Янош, ССД-3, ящик 12».

«Свободная сельская доставка», направление 3, могла находиться в любом месте Мейзон-Фоллз, поселения с небольшим числом жителей, но довольно разбросанным. Многие акры сельскохозяйственных угодий, многочисленные дороги, причудливо вьющиеся по сельской местности. Звонок по телефону несомненно посеет тревогу, так как если существует пароль, то он не имеет о нем ни малейшего представления. А такой оговоренный код, принимая во внимание все обстоятельства, наверняка существовал. Упоминание по телефону имени Джекоба Хандельмана было равносильно приглашению позвонить в Нью-Йорк с целью получить подтверждение. Никакого ответа из дома мертвого «полупроводника» не последует до тех пор, пока его тело не обнаружат. Это может случиться к утру, но не исключено, что пройдет и несколько дней.

— Пожалте, — сказал Хэрри, поставив стакан с выпивкой на стойку.

— Вы случайно не знаете человека по имени Когоутек? — негромко спросил Хейвелок. — Янош Когоутек.

Хозяин бара слегка прищурился, пытаясь припомнить.

— Имя определенно знакомо, но его самого не знаю. Нет. Он один из этих, из иностранцев, которые имеют землю где-то в западном секторе.

— И вы не знаете, где точно в западном секторе?

— Нет. А что, разве там не сказано? — Хэрри махнул рукой в сторону телефонной книги.

— Ничего кроме «ССД» и номера ящика.

— Господи, да чего же проще. Позвоните.

— Я бы предпочел не делать этого. Как вы сказали, он иностранец, а иностранец может и не понять по телефону.

— Эй, — вдруг гаркнул Хэрри, перекрывая шум. — Кто из вас, засранцы, знает парня по имени Когоутек?

— Иностранец, — буркнул один в красной клетчатой рубашке.

— У него больше сорока акров там, на западе, — добавил другой, в охотничьей шапке. — Эти херовы беженцы с помощью правительства могут себе позволить иметь столько земли. А мы ни хрена.

— А вы не знаете, где это? — спросил Хейвелок.

— Может, в Чэмберлене или Янгфилде, а может быть, и у Большой Развилки. Точно не знаю где. А что, в книге разве ничего не говорится?

— Нет. Только «ССД-три» и все. Ну и еще номер ящика.

— Третье направление, — произнес еще один посетитель, с густой щетиной и слезящимися глазами. — Да это же участок Дэйви Хукера! Он почтальон и большой сукин сын. Все время тянет со своих за доставку. Получил работу при помощи своего дядьки, проклятый взяточник.

— Так вы знаете, где это?

— Еще бы. Большая Развилка. Дорога идет точно на запад и начинается от депо. А само депо в миле отсюда, если ехать по пятьдесят первой.

— Большое спасибо. — Майкл поднес стакан к губам и выпил содержимое. Напиток никуда не годился, виски не имело ничего общего с Шотландией. Он сунул руку в карман, вытащил деньги и положил два доллара на стойку бара.

— С вас шестьдесят центов, — сказал Хэрри.

— В честь старых добрых времен, — ответил Хейвелок. — Ради другого заведения, расположенного в Париже.

— Эй, вы там были?

— Приходилось, пару раз.

— Что же не сказали-то?! Я бы нацедил вам приличное виски. Я вам вот что скажу: в сорок пятом мы с приятелем...

— Прошу извинить, но мне действительно некогда.

Майкл отошел от стойки и двинулся в направлении двери. Он не видел, как в дальнем конце бара мужчина поднялся с табурета и пошел к телефону.

* * *

Большая Развилка представляла собой слегка извилистую, бесконечно длинную проселочную дорогу. Она начиналась менее чем в миле к западу от заброшенного железнодорожного депо. Первый почтовый ящик, обозначенный цифрой 5, гордо возвышался на столбе справа от него. Несмотря на метель, Майкл легко заметил его в свете фар. Следующий ящик Хейвелок наверняка прозевал бы, если бы не обратил внимания на разрыв в придорожных зарослях. Влево отходила узенькая дорожка, и ящик не был виден с шоссе. Это был номер 7, что начисто отвергало теорию о четных и нечетных цифрах, якобы означающих различные стороны дороги. Придется ехать медленнее и быть начеку.

Следующие три ящика он проскочил на протяжении полумили. На сей раз номера шли подряд. Последним был десятый.

Далее, примерно в двух сотнях ярдов, путь раздваивался. Это, видимо, была первая из нескольких развилок, давших название дороге. Он выбрал то направление, которое вело прямо, то есть правое плечо развилки. Номер 11 появился лишь через полторы мили. Заметив ящик, он вздохнул с облегчением и на мгновение прикрыл глаза, потому что начал уже сомневаться в правильности выбранного пути. Майкл сильнее нажал на акселератор. Во рту пересохло, мышцы задеревенели от напряжения, глаза слезились от постоянного внимания к обочинам.

Если дорога казалась нескончаемой — особенно из-за несущихся навстречу густых хлопьев снега, залепляющих лобовое стекло, то ожидание последнего ящика было просто мучительным. Хейвелок теперь ехал по прямому ровному участку; по обе стороны дороги, судя по отсутствию огоньков, не было ничего, кроме полей и пастбищ. Может, он проскочил мимо, не заметив ящик за снежной пеленой? Или не увидел какую-нибудь развилку? Впрочем, это маловероятно. Снег стал гуще, но не настолько, чтобы занести поворот.

Вот он! Справа от дороги. Большой черный почтовый ящик в форме домика из гофрированного железа. Закрытое сейчас отверстие было достаточно широким для того, чтобы принимать небольшие посылки. Номер 12 был выведен белой краской — яркой белой эмалью, блестящей в свете фар. Хейвелок притормозил и принялся вглядываться через боковое стекло. И здесь — ни огонька, ни единого признака жизни. Только намек на какое-то подобие дороги, ведущей во тьму за смутно различимой стеной леса.