Свита мертвого бога - Владислав Гончаров

– У меня все честно, – холодно бросил Джарвис, пытаясь переварить услышанное. – Убирайся к своему Единому, и поживее!

Удар меча оказался столь силен, что перерубил рыжему шею.

– Может, все-таки останетесь? – Нисада просительно заглянула в глаза Тай. При разнице подруг в росте это получилось у нее очень убедительно. – Я так расстроюсь, если вас не будет на нашей свадьбе!

– Прости, Нис, не останемся, – негромко ответила Тай, перетряхивая свои вещи. – Ты сама видишь, у меня земля горит под ногами. Причем, обрати внимание, ситуация один в один та же, что на Анатаормине – нужна им только я, а все прочие… как там выразился Арзаль?.. неопасные соучастники. Поневоле заподозришь, что за всем этим стоит одна и та же рука. Вот только чья? Хотела бы я знать, от кого этому Лаймарту стало известно, что я вообще существую на свете!

– И все равно в тот срок, в какой ты хочешь, свадьбы не получится, – напомнил Берри. – Не забывай, для всех прочих я все-таки помер – значит, отец в трауре до самого зимнего солнцестояния. И узаконить мое положение он сможет тогда же, никак не раньше, иначе это вызовет подозрения. Получается, до весны мы с ним в Лорш отправиться не сумеем. Да и тебе, боюсь, до осеннего бездорожья не уехать – Хольран встанет на ноги лишь через полтора месяца, а править лошадьми не сможет еще дольше. Если бы Тай не остановила вовремя кровь, он вообще бы не выжил…

– А оставаться здесь до весны нам и без его преосвященства не резон, – закончила Тай.

– Я сам хотел бы задержать вас подольше, – вздохнул Берри. – Да и отцу вы тоже понравились… Но такова сила вещей.

– До чего же жалко… – протянула Нис. – Я так мечтала выйти замуж осенью, сразу после сбора винограда! В эту пору крестьяне сами женятся – гуляли бы мы вместе со всеми деревнями, и все бы нас поздравляли… Знаете, как это было здорово в детстве! Музыка, молодое вино, пляски у костра… Жаль только, я с ними плясать не могла – они сажали меня в круг, надевали венок и водили вокруг хороводы, а я только в ладоши хлопала. Зато как я на лошади прыгала через костер – видели бы вы!

– Значит, поженимся осенью, только не этой, а следующей, – подвел итог Берри. – Ничего страшного, подождем. Теперь-то я от тебя никуда не денусь, – он приобнял девушку за плечо. – Все равно большую часть года мы проведем вместе, а любовью, в конце концов, можно пока заниматься и в Замке. Что мы теряем?

– Наверное, ничего, – вздохнула Нисада. – Только все равно… как-то это нечестно. Вот уедешь ты, Тай, и снова мы будем видеться с тобой лишь по ночам. А днем – может быть, больше никогда в жизни!

– Благодари небеса, что хоть так свиделись, – с нарочитой небрежностью произнесла Тай. – А Замок был, есть и пребудет всегда, и пока он стоит – я тоже буду с тобой. Хочешь, возьми на память еще и это, – она протянула Нисаде анатаорминскую расческу с полыми зубьями. – Будешь свои волосы укрощать, а то ты теперь правящая княгиня, не к лицу тебе ходить растрепой.

– Спасибо, Тай, – Нисада отложила расческу в кучу других дареных вещей, где уже находились плетеный пояс, двойной гребень с жемчугом, пара баночек, некогда принадлежавших Урано, а также шелковая рубашка и черная нижняя юбка от меналийского платья. («Как я это буду носить, даже если перешью? У нас же под верх принято надевать нижнее платье, а не юбку с рубашкой!» – «Ничего, введешь новую моду. У тебя на это наглости хватит».)

– И вот это тоже брать не буду, швырни на хрен в печку! – голубоватое облачение неролики и головной платок полетели на пол, поверх останков серо-зеленого платья – лоскуты от его подола как раз пригодились на то, чтобы перетянуть ребра Хольрану, пока Джарвис ездил за помощью. – В монастыре новое выдадут, а на обратном пути мне и дорожной одежды хватит… Ну вот, Джарвис, а ты говорил – третья укладка, вьючная лошадь! Все уместилось, даже лучше, чем было! Нож повешу на пояс, плащ накину сверху, а все остальное уже запаковано – хоть сейчас седлай коней. А ты, Берри, не забудь проследить, чтобы эта бешеная женщина завтра же отправила домой письмо – да не с восторженными воплями о том, как дядюшка получил по заслугам, а с сухим изложением событий. В крайнем случае, сам надиктуешь. Только сердечного приступа у ее мамаши вам сейчас и не хватало!

То, что его опять постигла неудача, Лаймарт осознал лишь наутро, когда не вернулся ни один из людей Кинка. Поиски были недолгими – пять трупов, раскиданных в живописном беспорядке, обнаружились на перекрестке улицы Суконщиков и переулка Сухая Ветка. Но это не давало ни малейшей зацепки, куда скрылась проклятая карета – путь от постоялого двора до перекрестка отнюдь не являлся кратчайшей дорогой к каким-либо городским воротам.

На всякий случай Лаймарт приказал узнать на всех заставах, не проезжала ли через них такая-то карета и такие-то люди. В напряженном ожидании прошел весь день – и лишь поздно ночью пришло известие, что долгоживущий и меналийка в мужском костюме миновали Лаумарские ворота перед самым их закрытием. Оба ехали верхом, никакой кареты с ними не было, никаких иных спутников – тоже.

Это означало одно: дела Миндаль с княжной Лорш полностью завершены, и она уходит в направлении, которое считает безопасным, наверняка зная, что в Анатаормине ее не ждет ничего хорошего, а значит, идти на запад или на юг нет смысла.

Послать погоню? Очень велика вероятность, что эта погоня сгинет точно так же, как и отряд Кинка – но, в отличие от него, бесследно. А у него не так много действительно хороших людей, чтобы рисковать ими попусту. К тому же два всадника и быстрее, и подвижнее, чем тяжелая карета. Что мешает им пройти какими-нибудь лесными тропами, минуя все потенциально опасные места?

Казалось бы, следовало лишь радоваться, что исчадия Хаоса сами уходят из его владений, не натворив ничего сверх уже случившегося. Но, во-первых, упустив эту женщину, Лаймарт терял единственный козырь против мерзкой отступницы от путей Единого, Нисады Лорш, к которой после публичного оправдания в соборе уже невозможно было подступиться, не подрывая устои веры в глазах обывателей. А во-вторых – и это самое главное – секретарь патриарха не желал мириться с поражением, тем более таким сокрушительным. Им овладел самый настоящий охотничий азарт. Меналийка по имени Миндаль должна была оказаться в его руках – или умереть.

А для того, чтобы это осуществить, оставался лишь один способ, столь же ненадежный, сколь неприятный. Что ж, даже проводник воли Единого – такой же раб своего бога, как и прочие, и ради воссияния мощи Его обязан смирять свою гордыню…

Медный шарик зазвенел о базальтовое зеркало, ненавистное имя слетело с губ Лаймарта каким-то вороньим карканьем. Не странно ли – так ненавидеть того, кого прежде не видел ни разу в жизни?

Ничуть, если этот нечестивец дерзостно присвоил себе частицу силы самого Единого! Такое не должно жить!

Прошло минут пять, прежде чем по другую сторону круга из тумана выступил человек. Лаймарт ожидал увидеть седого старика с окладистой бородой – но перед ним, словно в насмешку, стоял мужчина сорока, от силы сорока пяти лет, с волосами, светлыми от природы, а не от возраста. Простая темно-красная ряса, цепь на груди, белый шарф с бахромой, коим опоясывают епископа в знак принятия сана – и неприкрытая издевка в серых, как северные озера, глазах.