Ложь во имя любви - Розмари Роджерс

– Кажется, тебе не помешает бокал вина. Напрасно ты так подозрительно на меня смотришь: я избавилась от Педро не потому, что пожалела тебя. Просто защитницей обиженных здесь выступаю я. А ты повела себя крайне глупо. Надо придумать историю, объясняющую твой… предосудительный вид.

Мариса машинально приняла из рук мачехи бокал. Ее зубы застучали о хрусталь. Она воинственно осушила бокал, но Инес тотчас снова наполнила его из серебряного кубка. Усевшись за столик напротив Марисы, она наклонилась к ней.

– Начнем. Как ты уже могла сообразить, подругами нам с тобой не быть. Но здесь не Франция и даже не Англия. Тебе придется научиться вести себя осмотрительно. – Не дожидаясь ответа Марисы, Инес продолжала своим мурлыкающим голоском: – Тебе ни в коем случае не следовало ездить кататься одной. Смотри не повторяй этой ошибки! Теперь ты, наверное, понимаешь, какому риску подвергалась. Несколько минут назад ты грозила, что закричишь. Кричать надо было тогда, если ты хотела сохранить свою репутацию. Здешний мир принадлежит мужчинам. Что бы они ни разыгрывали – сочувствие, даже негодование, – втайне все они уверены, что женщина, разъезжающая одна, либо отправилась на свидание, либо жаждет подвергнуться нападению, каковое, судя по всему, навлекла на себя ты. Как видишь, я называю вещи своими именами. Нам придется все это замять, если ты хочешь, чтобы тебя и впредь принимали в обществе.

Вино, которое Мариса так опрометчиво выпила, ударило ей в голову, и она вспомнила, что со вчерашнего дня у нее во рту не было маковой росинки. Ломило руки и ноги, щека горела огнем. Еще немного, и она уронила бы голову на стол, разразившись рыданиями. Однако подобную слабость ни в коем случае нельзя было себе позволить в присутствии Инес, наблюдавшей за ней своими зоркими кошачьими глазами…

Вместо того чтобы расплакаться, Мариса поджала губы и, прищурившись, устремила на Инес дерзкий взгляд:

– Я понимаю, что допустила неосторожность. Больше такого не случится.

«Неудивительно, что Доминик вел себя так самоуверенно! – мелькнуло у нее в голове. – Это уже вошло у него в привычку, и он не опасается последствий. Его бедняжку-невесту можно только пожалеть. Но напрасно он воображает, что ему сойдет с рук обращение со мной как со шлюхой! Я заставлю его об этом пожалеть!»

Инес приподняла бровь, удивленная столь быстрым отступлением падчерицы, но та закончила тихо и серьезно:

– Впредь я буду следовать вашему примеру, соблюдая крайнюю осмотрительность и осторожность.

Мариса нежилась в горячей ванне, которую старательно наполнила для нее Лали, и радовалась своему везению: ведь к ее комнате примыкала собственная маленькая ванная. В этой части света большинство домов, даже с виду смахивающих на дворцы, были лишены привычных для Европы удобств. Ванна Марисы была, разумеется, не мраморной и к ней не вели ступеньки, но в целом она не вызывала нареканий. Мариса откинула голову, позволяя воде проникнуть ей в ноздри и в рот. Она вспомнила древних римлян с их излюбленным способом самоубийства – перерезанием вен в горячей ванне. Впрочем, она не собиралась накладывать на себя руки. Он этого не дождется.

Она обильно намылила все тело: руки, грудь, живот, ноги и особенно там, где все еще испытывала боль. Он не проявил обходительности, а просто использовал ее для своих нужд, как не раз бывало в прошлом. Отчасти он хотел ее наказать. После этого он наверняка вернулся к своей непорочной красотке Джейн, к которой не осмелится прикоснуться до самой свадьбы. Лицемер! Выродок! Теперь она сожалела, что в свое время остановила Камила, готового замучить своего пленника до смерти. Как он, собственно, умудрился возвратиться?

Мариса ощутила спиной легкое дуновение и поспешно обернулась, радуясь возможности отвлечься от невеселых мыслей.

– Лали?

– Я велела Лали подождать за дверью. Когда тебе понадобится вытереться, я подам тебе полотенце. А пока мы сможем договорить. Нравится это тебе или нет, нам никуда друг от друга не деться. Нам еще предстоит обсудить завещание твоего отца.

Донья Инес де Кастельянос скромно опустилась на табурет в углу ванной и прищурила свои загадочные карие глаза, защищая от поднимающегося из ванны пара. Видя, как Мариса погружается глубже в воду, она усмехнулась.

– Я думала… – начала было Мариса.

– …что заткнула мне рот своими колкостями и оскорблениями? Для меня ясно как день, что как бы ты ни притворялась светской дамой, ты все равно остаешься хитрой девчонкой. В мои намерения не входит вызвать у тебя симпатию, как и самой полюбить тебя. Тем не менее это еще не значит, что мы не можем прийти к согласию. Или ты решила уехать? В таком случае я могу устроить тебе возвращение в Европу, если ты предпочитаешь ее монастырю в Новой Испании! – Инес засмеялась. – Почему-то мне не удается представить тебя монашкой. Педро рассказывал, как ты сбежала из испанского монастыря – или это было бегство от Доминика?

Лежа в ванне, трудно достойно поддерживать беседу. Мариса тем не менее умудрилась пренебрежительно пожать плечами.

– И не подумаю убегать! Почему вы с Педро должны добиться своего? Коль скоро отец завещал мне все свое достояние…

– Почти все, – поправила ее Инес. – Кое-какую сумму он выделил и на мое содержание, а также оставил мне моих собственных рабов. В остальном ты права. Он завещал тебе целое состояние, но это я спасла плантацию от краха после его смерти, я заставила ее процветать, пока ты развлекалась в европейских столицах. Это несправедливо! Он сам сознался мне, что намерен изменить завещание. Но…

– Он узнал о вашей неверности?

Донья Инес бросила на Марису полный злобы взгляд, но ее голос нисколько не изменился:

– Он был не так молод и силен, как воображал. После дуэли, глупой и бессмысленной затеи, о которой ты наслышана, он совсем занемог. Я пыталась уговорить его покинуть плантацию: в той части Луизианы, с ее болотами и комарами, скверный климат. Но твой отец был упрям. Как его ни выхаживали, как ни бились над ним врачи, он скончался. К счастью для тебя, так и не переписав завещание.

Вода остыла, и Мариса поднялась, приняв полотенце у доньи Инес, деликатно отводившей глаза.

– А что будет в случае моей смерти?

– Тогда, разумеется, все отойдет мне. Надеюсь, ты не считаешь меня совсем безмозглой, чтобы подстроить тебе смертельную ловушку? У меня слишком много завистников, которые с радостью обвинят меня во всех смертных грехах. Всякая молодая женщина, выходящая замуж за мужчину гораздо старше себя, сталкивается с неприязненным отношением. Нет, дорогая, слишком долго я терпела, чтобы все загубить одним неосмотрительным поступком! Должна, впрочем, сознаться, что питаю кое-какие надежды в отношении твоего пребывания на уединенной плантации, где ты быстро соскучишься. Тогда мы с тобой и придем к разумному согласию. А пока нам не помешает делать вид, будто мы ладим. Все-таки ты здесь совсем недавно.