Чужие берега - Сергей Протасов

В связи с этим Ливен не исключал, что все прочие суда, приобретенные или зафрахтованные Павловым, также плохо подобраны и могут оказаться негодными к выполнению своих задач. Это следует учитывать при планировании, а при статском советнике непременно держать грамотного и решительного офицера.

Поскольку дело с Нильсеном следовало решать как можно быстрее, во избежание ненужной огласки, а отдавать деньги без пользы просто глупо, решили кабель с Формозы все же резать. Подбором другого судна для этой акции должен был заняться Ростамович вместе с представителями Главного управления торгового мореплавания и портов, так же как и всех прочих судов впредь. От непригодных для использования пароходов следовало избавиться. Учитывая срочность вопроса, обратно в Шанхай Ростамовича отправили почти сразу после разговора с наместником. Тем более что барометр падал и погода портилась.

Едва разобравшись с шанхайскими вопросами и приняв рапорты цусимского гарнизона о ситуации на островах и вокруг них, в качестве первоочередных мер для прояснения обстановки и восстановления контроля над морем решили выслать к северу от островов несколько миноносцев для ведения разведки. К сожалению, ничего большего сейчас сделать было нельзя. Поднять шар с аэростанции в Окочи или с любого из двух, имевшихся на Цусиме транспортов-аэростатоносцев для наблюдения за морем не позволял начавшийся дождь и усиливавшийся порывистый ветер. Так что осмотреться с большой высоты, как уже успели привыкнуть, было невозможно.

По прогнозам синоптиков, использовать «колбасу» в море или с берега в ближайшие несколько дней не удастся. Из-за набиравшего силу ветра даже выход подлодок к корейским берегам отменили. Уже было ясно, что проведение тральных работ скоро станет невозможным. Но контролировать воды севернее Цусимы именно сейчас было необходимо.

Еще три дня назад получили сообщение, что из Владивостока в Озаки отправлена специальная экспедиция подводного плавания из двух субмарин – «Дельфин» и «Налим» с судами сопровождения и обеспечения. Прибытия подлодок ожидали в ближайшее время, а их обслуживающий караван, согласно плану операции, должен был отправиться обратно, не доходя сто пятьдесят миль до параллели Фузана, границы опасных вод, контролируемых противником к северу от Цусимских проливов.

В итоге в дозор отправили миноносцы с бортовыми номерами «двести пять», «двести шесть», «двести девять» и «двести одиннадцать». Их предупредили о возможном появлении подлодок и их провожатых. Дозоры непосредственно у Цусима-зунда также были проинструктированы, и наших подводников ждали.

На этом совещание закончили, распустив всех отсыпаться и предоставив сутки для отдыха. Предстояло подвести предварительные итоги и разработать план дальнейших действий. А для этого нужны нормально работающие мозги, а не выжатые без остатка походами и боями.

Ближе к вечеру разгруженный «Неджед», охраняемый миноносцами и тремя эсминцами Матусевича, миновал минированные воды. Хотя набиравшим силу штормом сорвало вехи протраленного фарватера, по береговым створам благополучно вышли на безопасные глубины. Японские дозорные суда, как обычно при появлении многочисленного отряда наших легких сил, отошли к Ару-Сому и уже не контролировали устье Цусима-зунда. Смеркалось. Пароход, гарантированно не видимый ими, подняв английский флаг, двинулся на юг, от южной оконечности Цусимы повернув к корейским шхерам. В то время как эсминцы направились домой в Озаки, расставшись с миноносцами, уходившими на север. Японцев у Цусима-зунда видно не было.

Почти сразу «Двести девятый» отделился и также направился в базу из-за неисправности в машине. Погнуло шатун. Три остальных продолжили движение, обстреляв две встречные шхуны, быстро скрывшиеся в направлении корейского берега. Из-за дождя видимость была плохой.

Уже на параллели Окочи встретили небольшой каботажный пароход, видимо несший дозорную службу в проливе, так как с появлением наших кораблей он начал вопить об этом по радио открытым текстом. Его обстреляли, но не попали из-за качки и утопили миной, отогнав к западу еще одну шхуну, оказавшуюся поблизости и начавшую пускать сигнальные ракеты.

Японскую передачу глушили, но ввиду близости занятого противником корейского берега о нашем появлении здесь наверняка уже стало известно. По горизонту все время мелькали вспышки слабого света. То ли сигнализация переговаривавшихся патрулей, то ли рыбаки.

В пелене дождя, среди волн периодически появлялись неясные тени мелких паровых судов, а иногда и паруса. Но они не пытались скрыться, наткнувшись на миноносцы, а старались обойти их, явно что-то вынюхивая. При этом работа японских радиостанций, все время обменивавшихся непонятными, вероятно, кодовыми фразами, отмечалась постоянно.

Ночью достигли района патрулирования и, разойдясь на три-четыре мили друг от друга, начали курсировать десятимильными галсами. Луны из-за туч видно не было, так что друг друга не видели. Но каждый имел свой район патрулирования, контрольные время и точки для разворота на обратный галс через каждый час, так что примерное место соседа было известно. Правда, учитывая снос от волн и ветра, все это было довольно приблизительно.

Часто обменивались между собой и Окочи телеграммами, не удаляясь от Цусимы дальше границ зоны уверенного радиоприема. Постоянно слышали близкое телеграфирование «чужих» станций, но ни мы, ни японцы попыток прервать передачи друг друга уже не предпринимали.

В течение ночи трижды имели стычки с небольшими японскими дозорными судами, но результатов коротких перестрелок не наблюдали и сами повреждений не получили. Крупных кораблей до самого рассвета обнаружено не было. К исходу ночи шторм начал слабеть. Интенсивность японских переговоров быстро нарастала. Пытались определить по силе сигналов, приближаются они или нет, но не удалось из-за обилия телеграмм.

После очередного обмена сообщениями между собой и станцией в Окочи все три миноносца услышали еще одну станцию, явно русского типа. Но, вероятно, из-за большой дальности ее сигнал был слабым, и сообщение было получено не полностью. Хотя позывные «Монгуая» в начале и конце телеграммы разобрать удалось. После расшифровки поняли только, что речь идет о какой-то очень важной депеше.

Послали повторный запрос, но ответ был принят еще хуже. Только стало понятно, что эта депеша уже отправлена и будет доставлена в течение двух ближайших дней. Больше с «Монгуаем» связаться так и не удалось. Как позже выяснилось, на нем вышла из строя радиостанция, и он, наткнувшись на передовые японские дозоры, был вынужден отойти.

Перед самым рассветом стали слышны не менее двух мощных японских передатчиков, до этого не участвовавших в переговорах и использовавших новый код. При этом направление на один из них определили как северо-западное, и его сигнал становился все сильнее. На цусимских миноносцах еще не было новых японских телеграфных книг, так что эти депеши они разобрать не смогли. О них немедленно сообщили в Окочи, а оттуда телеграфом в Озаки. Там принимали эти же японские телеграммы, но, несмотря на незначительное увеличение дальности, лишь небольшими кусками. Должно быть, мешали горы, окружавшие Цусима-зунд со всех сторон.