Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла во Вселенной - Ричард Докинз

КАРИКАТУРНЫЙ. Конечно же, считаю. Главное — отбор! Мутации случайны.

РЕАЛЬНЫЙ. Э-э-э… Да, мутации случайны, но только лишь в том смысле, что они не могут заглядывать в будущее и планировать то, что могло бы оказаться полезным для животного. Это не означает, будто возможно абсолютно все что угодно. Как по-вашему, почему ни одно животное не извергает огонь из ноздрей подобно дракону? Разве это не пригодилось бы для поимки добычи и для ее приготовления?

КАРИКАТУРНЫЙ. Все очень просто. Главное — отбор. Животные не дышат огнем, поскольку им это невыгодно. Огнедышащие мутанты элиминировались естественным отбором. Возможно, из-за чрезмерной энергоемкости процесса.

РЕАЛЬНЫЙ. Не думаю, что огнедышащие мутанты когда-либо существовали. А если бы таковые и возникли, то, вероятно, они были бы подвержены смертельной опасности сжечь самих себя.

КАРИКАТУРНЫЙ. Глупости! Если бы трудность была только в этом, отбор поддержал бы эволюцию ноздрей с асбестовым покрытием.

РЕАЛЬНЫЙ. Я не верю, что когда-либо возникала мутация, производящая ноздри с асбестовым покрытием. Думаю, что мутантные животные могут секретировать асбест не более, чем мутантные коровы — прыгать через луну.

КАРИКАТУРНЫЙ. Любой мутант, прыгающий через луну, был бы незамедлительно элиминирован естественным отбором. Там, к вашему сведению, кислорода нет.

РЕАЛЬНЫЙ. Удивляюсь, как это вы до сих пор не предположили существования мутантных коров в генетически обусловленных скафандрах и кислородных масках.

КАРИКАТУРНЫЙ. Справедливо! Полагаю, объяснение тут состоит в том, что коровам попросту невыгодно прыгать через луну. Не стоит забывать об энергетических затратах, необходимых для достижения второй космической скорости.

РЕАЛЬНЫЙ. Какая нелепость!

КАРИКАТУРНЫЙ. Вы, очевидно, ненастоящий дарвинист. Кто же вы — тайный мутационист?

РЕАЛЬНЫЙ. Если вы так думаете, вам надо познакомиться с подлинным мутационистом.

МУТАЦИОНИСТ. У вас тут дарвинистский междусобойчик или можно присоединиться? Вы оба заблуждаетесь, придавая слишком большое значение отбору. Все, на что способен отбор, — это устранять серьезные уродства и отклонения. Он не способен к подлинному созиданию. Вернемся к вашему примеру с эволюцией крыльев у летучих мышей. В действительности дело было так. В некоторой популяции наземных животных стали происходить мутации, удлиняющие пальцы и формирующие между ними кожные перепонки. Из поколения в поколение эти мутации становились все более часто встречающимися, пока наконец вся популяция не обзавелась крыльями. Отбор к этому никакого отношения не имеет. Возникновение крыльев у летучих мышей неизбежно вытекало из конституции их предков.

РЕАЛЬНЫЙ и КАРИКАТУРНЫЙ дарвинисты (дружно). Какой ужасающий мистицизм! Возвращайся обратно в свой девятнадцатый век!

Надеюсь, с моей стороны не будет излишней самоуверенностью предположить, что читатель не разделяет точек зрения ни Мутациониста, ни Карикатурного Дарвиниста. Я исхожу из того, что читатель, так же как и я сам, согласен с Реальным Дарвинистом. Таких карикатурных дарвинистов в действительности не существует. К сожалению, некоторые думают, что они существуют и что, не соглашаясь с этой карикатурой, они не соглашаются и с дарвинизмом как таковым. В биологии есть направление, представители которого взяли манеру говорить что-то вроде следующего. Проблема дарвинизма в том, что он пренебрегает теми ограничениями, которые налагает эмбриология. Дарвинисты (вот тут-то и начинается карикатура) полагают, что если отбор готов поддержать какое угодно мыслимое и немыслимое эволюционное преобразование, то необходимая для этого мутационная изменчивость непременно найдется. Мутации происходят в любом направлении с равной вероятностью. Только отбор направляет эволюцию.

Однако всякий реально существующий дарвинист согласится с тем, что, хотя любой ген на любой из хромосом может мутировать в любой момент, последствия мутаций для организма жестко лимитированы эмбриологическими процессами. Даже если бы я когда-нибудь в этом сомневался (чего не было), мои сомнения были бы быстро развеяны компьютерной моделью с биоморфами. Невозможно просто так постулировать “мутацию вырастания крыльев посреди спины”. Эволюция крыльев, так же как и всего прочего, возможна только в том случае, если процессы развития организма позволяют ей осуществиться. Ничто не может взять и “вырасти” на ровном месте. Все возникает в ходе эмбрионального развития. Лишь немногое из того, что теоретически могло бы возникнуть, позволено существующими реалиями эмбриологии. Передние лапы развиваются таким образом, что мутации могут увеличивать длину пальцев и формировать кожные перепонки между ними. Но в эмбриональном развитии спины вполне может не быть ничего, что позволяло бы отрастить крылья как у ангела. Гены могут мутировать хоть до потери пульса, но ни у какого млекопитающего все равно не появится ангельских крыльев, если эмбриология млекопитающих не допускает возможности подобных изменений.

Ну а покуда нам не известны все подробности того, как развиваются зародыши, имеется и простор для разногласий насчет возможности тех или иных воображаемых мутаций. Могло бы оказаться, например, что эмбриология млекопитающих никоим образом не препятствует появлению крыльев как у ангелов и что в данном случае карикатурный дарвинист был прав, предполагая, что зачатки ангельских крыльев появлялись, но не нашли поддержки со стороны отбора. А может быть, узнав о развитии больше, мы обнаружим, что крылья как у ангелов всегда были из разряда неосуществимого, и потому у естественного отбора просто не было шанса благоприятствовать им. Для полноты картины следует сказать, что есть и третья возможность — что эмбриология никогда не допускала возникновения ангельских крыльев, а отбор никогда не благоприятствовал бы им, даже если бы они возникли. Но в одном можно быть уверенными твердо: игнорировать ограничения, накладываемые эмбриологией на эволюцию, мы не вправе. Все серьезные дарвинисты единодушны в этом мнении, хотя иногда их и изображают несогласными с ним. Выходит, что люди, кричащие об “эмбриологических ограничениях” как о доводе против дарвинизма, путают дарвинизм с вышеприведенной карикатурой на него.

Начали мы с разговора о том, что же именно принято иметь в виду, называя мутации “случайными”. Я перечислил три возможных значения этого слова, для которых мутации неслучайны: мутации вызываются рентгеновским излучением и т. п., частота мутаций у каждого гена своя, мутации и обратные им мутации происходят с различной вероятностью. Теперь мы можем добавить, что мутации неслучайны и еще в одном, четвертом смысле: они способны вносить изменения только в уже существующие процессы эмбрионального развития. Они не могут создать из воздуха любое мыслимое преобразование, которому естественный отбор благоприятствовал бы. Изменчивость, попадающая на сито отбора, должна пройти через прокрустово ложе той эмбриологии, какая имеется на данный момент.

Существует и пятое значение слова “случайный”, в котором мутации могли бы быть неслучайными. Мы можем представить себе (и не более того) такие мутации, которые систематически направлены в сторону улучшения приспособленности организма к жизни. Но, хотя представить-то это мы можем, никто еще не сумел даже примерно предположить, каким способом подобная тенденция могла бы осуществляться. Настоящие, реально существующие дарвинисты считают мутации случайными только в этом пятом, “мутационистском” отношении. Мутации не бывают систематически направленными в сторону усовершенствования адаптаций, и никакие механизмы, которые могли бы сделать мутации неслучайными в этом пятом смысле слова, нам, мягко говоря, не известны. С точки зрения приспособительной выгоды мутации случайны, хотя во всех остальных отношениях они случайными и не являются. В неслучайных и полезных направлениях эволюцию ведет отбор и только отбор. Мутационизм не просто оказался на поверку ошибочен. Он никогда и не мог быть правдой. Он в принципе не способен объяснять эволюцию усовершенствований. Мутационизм, как и ламаркизм, — это не опровергнутый соперник дарвинизма. Он ему просто не соперник.