Антология шпионажа - Анатолий Вилинович

Судя по паспорту, это были некие Анри Дюрье и его жена, однако мужчина, хотя и был в штатском, очень походил на германского военного. Из окна своей комнаты Габриела узнала в «мадам Дюрье» некую Флору, особу легкого поведения, давно уже поступившую на службу в немецкую полицию. Ее сопровождал, как впоследствии выяснилось, немецкий унтер-офицер, до войны работавший в Бельгии в качестве директора филиала одной немецкой фабрики роялей. Как человека, знакомого со страной, немецкая полиция и послала его по следу разведчицы, причинявшей столько хлопот германскому командованию.

Однако немец не знал Габриелу в лицо, поэтому к нему приставили в качестве спутницы Флору, не раз видевшую ее. Впрочем «супруги Дюрье» мало подходили друг другу. Он едва скрывал брезгливость, которую испытывал к своей неожиданно обретенной половине, а Флора и вовсе не скрывала чувства облегчения, когда ее угрюмый супруг на время удалялся и она могли выпить не один стакан крепкого вина со своими поклонниками из числа немецких солдат, особенно с рослым услужливым мандштурмистом (он оказался, как выяснилось агентом тайной полиции, посланным проследить за «супругами Дюрье»). Вернувшись к своему начальству, этот агент мог лишь доложить, что он в сопровождении другого солдата доставил и уложил мертвецки пьяную мадам Дюрье в комнате одного из местных жителей. Мнимому супругу удалось добудиться ее только к вечеру, и лишь на следующий день достойная пара отбыла в Голландию. А Габриела перешла границу в ту же ночь, когда она увидела Флору.

Разумеется, в Голландии супругам Дюрье никак не удавалось напасть на след Габриелы и определить, какими путями она переходит границу. Зато сама супружеская пара находилась под наблюдением антантовских разведчиков. Не отыскав Габриелу, Флора пыталась добиться каких-то успехов, которые оправдали бы ее в глазах начальства. Она встретила одного из известных участников бельгийского подполья, Жана Бордена, который не знал о службе Флоры в немецкой полиции. С его помощью она надеялась получить сведения о Габриеле и о других союзных разведчиках. Но Борден был предупрежден той же Габриелой и ее товарищами. Флора привезла немцам фальшивые сведения. Немцы, впрочем, не дались в обман. Флоре перестали давать заграничные задания, а ее «супруга» перевели в другую часть.

Габриела тем временем продолжала свою смертельную игру с немецкой контрразведкой. Девушка снова вернулась в Бельгию и едва сразу же не была задержана при обыске на тайной квартире, находившейся вблизи границы. Габриела издалека увидела приближавшихся полицейских. Она и хозяйка квартиры успели уничтожить все опасные бумаги. Обыск не дал никаких результатов, и производившие его неопытные полицейские поверили Габриеле, что она случайно оказалась на этой квартире в поисках ночлега. Однако это был последний счастливый случай. Габриелу арестовал на улице поджидавший ее немецкий полицейский патруль. При ней нашли уличающие ее бумаги. Девушка отказалась купить жизнь ценой выдачи всего известного ей о бельгийских организациях, которые вели тайную войну против немецких оккупантов. Габриелу казнили 1 апреля 1916 г.

До мировой войны город Вильгельмсгафен был обязан своим существованием исключительно расположенной около него военной гавани. Сам по себе он был очень непривлекательным городишком, в особенности тоскливым во время проливных дождей, нередких в этой скучной стороне. Трудно представить себе кого-нибудь, что по доброй воле и без особой необходимости решился бы здесь поселиться.

Но вряд ли именно об окружающем унынии размышлял человек, стоявший в одну из туманных дождливых ночей 1910 г. на краю городка, перед забором сада, за которым, среди деревьев и кустов, виднелся небольшой дом. Вокруг этой одиноко стоявшей дачки расстилались поля и сады.

Человек, стоявший перед забором уже в течение нескольких недель, замечал, что в этой даче, несмотря на ее скромные размеры, должно было жить немало людей. В ней по временам исчезали мужчины и женщины, хорошо одетые и, как заметил этот ночной посетитель, с дорогими кольцами на пальцах, словом, люди, принадлежавшие, несомненно, к обеспеченным слоям общества.

В эту ненастную ночь в саду никого не было. По предыдущим своим наблюдениям человек знал, что в настоящую минуту на даче жило трое мужчин и одна дама. Знал он также, что они теперь находятся вне дома, так как незадолго перед тем заметил их в дождевых пальто выходящими из садовой калитки.

Стараясь держаться подальше от тускло светившего вдали сквозь сетку дождя фонаря, человек подкрался к этой калитке. Ножницами, употребляемыми для разрезания колючей проволоки, человек быстро проложил себе путь через проволочный забор и перелез в сад. Осторожно ступая по мокрой траве газона, человек проскользнул к дому. Ставни были наглухо закрыты. Нигде не пробивалось ни малейшего луча света.

Обойдя дом, таинственный посетитель заметил, что единственное окно дома, почти под крышей, было открыто настежь. Рядом со стеной дома, сравнительно высоко от этого окна, была крыша какого-то сарая. Человек подошел к нему, в несколько приемов очутился на крыше и с легкостью проник в дом.

В непроницаемой тьме он ничего не мог разглядеть и поэтому вытащил из кармана электрический фонарь. Но только включил его, как получил мощный удар по голове и потерял сознание.

Кругом было тихо. Только в дальнем конце улицы слышались ровные шаги: это с высоко поднятым воротником, в шлеме, с которого струйками сбегала дождевая вода, глубоко засунув руки в карманы, шагал полицейский.

Когда взобравшийся в окно неизвестный пришел в себя, он увидел, что лежит на полу комнаты. Перед ним в кресле сидела высокая женщина, курившая папиросу. По-видимому, он влез в ее спальню. Когда человек захотел пошевелиться, то с ужасом убедился, что ему связали руки и ноги. Со страхом поглядел он на сидевшую женщину и еще более остолбенел, увидев в ее руках вырезанный из бокового кармана его бумажник, содержимое которого женщина внимательно рассматривала.

– Фотография ваша, Глаус, очень похожа. Я нашла ее в вашем бумажнике, – сказала она. – Но полицейский мундир вам идет куда больше, чем этот поношенный дождевик. Вам еще многому нужно поучиться, Глаус. Я уже замечала, как вы шныряли около этого дома, видела вас, когда вы крались по саду. Я стояла у самого окна, когда вы взбирались по стене, и угостила вас по голове. И, поверьте, нисколько не постеснялась бы выбросить вас в окно, чтобы вы переломали себе шею и ноги. И я это так и сделаю, если вы не скажете мне, кто вас сюда послал. Из ваших документов я вижу, что вы старший полицейский городской полиции, Глаус, но чтобы у местных полицейских было в обычае залезать в чужие квартиры, да еще по ночам, – никогда не слышала… Значит, вас кто-нибудь послал. Что вам было тут угодно?

– Никто меня не посылал, – сказал связанный визитер, понимая, что дело не выгорело. – Я просто хотел тут поживиться, – нужда большая. Если вы на меня донесете, я погиб. Отпустите меня, ради бога, а я даю вам слово сделаться честным человеком…

Женщина с улыбкой сбросила пепел с папиросы в лицо беспомощно лежавшему у ее ног человеку.

– Значит, я должна вам поверить? – продолжала она. – Видимо, вы простой грабитель? Ничего больше?