Меч и ятаган - Дэвид У. Болл

На другом конце комнаты Искандер уже быстро обезоружил нападавшего, булава валялась на полу. Борьба завязалась яростная и стремительная. Вцепившись друг в друга, противники ударились о стену, упали на сундуки и покатились по полу.

Может, Фарук был и стар, и не в лучшей форме, но желание убить придавало ему сил. Он безжалостно теснил Нико к стене. Нико оступился и упал на один из висящих на стене гобеленов, но быстро сориентировался, сорвал гобелен с крючков, присел и ударил тканью по мечу Фарука, поймав клинок за кончик. Мощным ударом Нико отбросил Фарука к стене, сжав клинок, лишь часть которого была защищена гобеленом, и лезвие глубоко вошло в его ладонь. Другой рукой Нико дотянулся почти до рукояти, развернул меч острием к себе, схватил его, как посох, и притиснул алжирца, все еще сжимавшего рукоять, к стене. Фарук мертвой хваткой вцепился в меч, завязалась ожесточенная борьба, мужчины дрожали от напряжения, молча сражаясь за оружие. Их лица находились всего в дюйме друг от друга, глаза в глаза. По физической силе Фарук, безусловно, уступал Нико, который прижал лезвие меча к груди алжирца, усилил давление, и клинок уперся торговцу в горло. Фарук начал задыхаться.

В отчаянии он ударил Нико коленом в промежность и вырвался, но Нико быстро перехватил его. Продолжая бороться за меч, противники врезались в стену, потом в полку с фарфором, повсюду со звоном разлетелись осколки, и мужчины упали на пол. Фарук стукнулся головой о жаровню, но тюрбан смягчил удар.

Нико оказался сверху и снова прижал плоскость клинка к горлу Фарука, продолжая давить. Тот попытался просунуть пальцы между клинком и горлом. Все это время торговец не сводил глаз с Нико, но сейчас ненависть в его взгляде наконец уступила место страху. Хватка ослабла, лицо алжирца посинело, губы побагровели, из горла вырывались хрипящие звуки. Нико навалился на меч всем весом и не отпускал, даже когда почувствовал, что противник перестал сопротивляться.

В нескольких метрах от него стоял Искандер. Он победил наемника, но из раны на голове текла кровь. Безжизненные глаза Ассада уставились в потолок, булава пробила ему череп. Искандер бросился к Нико, схватил его за ворот кафтана и дернул назад. Нико вырвался и снова бросился на Фарука, намереваясь сломать ему шею, хотя этого и не требовалось.

Искандер наступил на меч, чтобы не дать Нико схватить его, и со всей силы ударил пажа кулаком в висок. Нико упал и отлетел к жаровне, Искандер кинулся на него, но Нико успел откатиться в сторону, схватил жаровню за раскаленные ножки, обжигая руки, быстро вскочил на ноги и со всей силы ударил учителя по голове. По всей комнате разлетелись угли, но жаровня лишь задела лалу по подбородку.

На какой-то момент удар оглушил его, и он зашатался. Сжимая жаровню, Нико попытался встать на ноги. Если Искандер успеет оправиться от удара даже частично, то бой будет окончен. Слегка покачиваясь, лала шагнул вперед.

«Всегда пользуйся любым преимуществом, – так учил его лала. – На войне как на войне».

Нико снова размахнулся, но на этот раз сил не хватило и удар пришелся Искандеру в грудь, раздался громкий треск, и Нико понял, что сломал какую-то важную кость. Оглушенный Искандер остановился и потряс головой, но в его черных глазах не было ни тени страха. Он опустился на колени, схватившись одной рукой за грудь, а другой пытаясь дотянуться до жаровни. Лала не собирался сдаваться. Нико приготовился ударить его еще раз, но тут Искандер стал задыхаться, упал на бок и перекатился на спину. Его глаза были открыты, но пошевелиться он не мог.

Разгоряченный и утомленный долгой борьбой, Нико выронил жаровню и тяжело осел на пол. Попавшие на ковер угли разгорелись, языки пламени трепетали возле двери. В комнате было очень сухо, и огонь быстро перекинулся на стену. Следующей загорелась полка, потом гобелен. Языки пламени лизали дверной косяк и порог, затем взметнулись по деревянным балкам к потолку, и помещение стало наполняться густым черным дымом.

Кашляя, Нико встал на ноги и пошел к двери, но в последний момент вернулся к Искандеру. Пошарив в карманах лалы, он достал письма. Искандер из последних сил схватил Нико за руку – в его глазах так и не появился страх, он был готов сражаться до последнего, но тело было парализовано. Нико оттолкнул его руку и засунул письма за пазуху. Встав, он поднял меч Фарука и посмотрел на Искандера, размышляя, стоит ли добивать врага, но дым и огонь решили все за него. Промедление грозило смертью, и Нико бросился к двери.

Выбравшись из помещения, Нико согнулся пополам, откашливаясь и жадно глотая свежий воздух, распахнул верхние ворота и сбежал по лестнице во двор. В будке сторожа так никто и не появился. Нико вышел на улицу. Обернувшись, он посмотрел на постоялый двор, на дверь в покои Фарука. Нико беспокоило то, что он не прикончил Искандера, что лала каким-то чудом вдруг появится в дверном проеме. В таком случае Нико был готов закончить начатое. Однако дверь оставалась закрытой. Из стрельчатых окон валом валил густой черный дым, но терялся на фоне ночного неба. Нико долго стоял, глядя на дверь, и постепенно страх отпустил его. Пламя уже перекинулось через окна на балки верхнего этажа, и тут на противоположном конце двора кто-то со всей мочи заорал:

– Пожар!

Пожары в Стамбуле случались часто и уносили множество жизней.

Даже самому султану немедленно сообщит о пожаре девушка из гарема. Она молча появится перед ним в платье цвета пламени.

Из дверей и переулков повыскакивали люди, толпа собиралась так же быстро, как распространялся огонь. Буквально через несколько секунд повсюду раздавались крики, люди смотрели на огонь, не понимая, как с ним бороться. Свинцовая крыша начала плавиться, языки пламени вздымались в небо. Вскоре организовали пожарную бригаду: люди выстроились от постоялого двора до колодца и передавали по цепочке ведра с водой, но хан было уже не спасти. Единственное, что еще можно было сделать, – не дать огню перекинуться на соседние дома и хотя бы спасти квартал. Нико смотрел, как пожар превращается в сущий ад, лицо обдавало волнами жара. Огонь бушевал в доме, ломая стены и вырываясь из окон. Пламя стонало и трещало, пожирая все на своем пути, подобно разгневанному божеству.

Нико не сдвинулся с места, пока не убедился в том, что ничто – и никто – не выживет в таком огне. Потом он быстро пошел прочь, вниз по ведущей к гавани улице, проталкиваясь сквозь толпы людей, двигавшихся в противоположном направлении. Миновав несколько перекрестков, он замедлил шаг, свернул в переулок, остановился и сел на землю. У него кружилась голова, подступала тошнота, казалось, его вот-вот вырвет. Он опустил голову между колен и стал глубоко дышать, чтобы справиться с пережитым ужасом. Мозг Нико бешено работал, пытаясь осознать, что произошло.

Подняв голову, он посмотрел на великолепный Стамбул, освещенный лишь светом серебряного полумесяца и рассыпанными по одеялу ночного неба звездами. Темные воды Золотого Рога, за ним – стены сераля и покатые оловянные крыши кухонных помещений дворца. За сералем возвышался величественный купол Айя-Софии, а справа от него – незаконченный купол Сулеймание. Слева – невысокие темные холмы азиатского берега, за низкими стенами мерцали огоньки. Он наблюдал, как рыбак на Босфоре закидывал сеть для ловли барабульки. Другие выставляли по фальшборту факелы, пытаясь ярким светом привлечь макрель, которая шла на нерест из холодного Черного моря в более теплые воды пролива.

Надо возвращаться, подумал Нико, и чем быстрее, тем лучше. Он уже встал, но тут же сел обратно и задумался. С тех пор как он попал в Обитель Счастья, он выходил за пределы сераля раз пять-шесть, причем всегда под надзором драгоманов, учителей, евнухов или янычар.

Впервые за многие годы он остался в одиночестве. Внезапно он оказался на свободе.

Нико вдруг осознал, что перед ним открывается множество возможностей.

В порту на погрузке стоял французский галеас. Можно залезть на него по якорной цепи и спрятаться в кормовой части. Или можно украсть небольшую лодку – турецкая плоскодонка или каноэ вполне подойдет, ведь он планировал побег тысячи раз. Еще можно попробовать раздобыть лошадь. Да, вот что надо сделать –