След костяных кораблей - Р. Дж. Баркер

принимал тяжелые решения. Он ошибался, и это приводило к гибели людей, в том числе хороших.

– Таков путь флота, супруга корабля, – сказал он. – Даже в тех случаях, когда причиненный вред невозможно исправить, мы каким-то образом продолжаем двигаться вперед.

Она обошла стол, положила руку ему на плечо и сжала.

– Спасибо тебе, – сказала она. Корабль тревожно заскрипел, и Джорон увидел, что у нее на лице появилось беспокойство. Да, она долго отсутствовала, но Миас прекрасно знала свой корабль и понимала, что эти звуки – плохой знак. – Пока меня не было, наш корабль пережил серьезные испытания, – сказала она, возвращаясь к окну и положив руку на костяную раму. Она погладила корпус, словно хотела его подбодрить или, наоборот, получить от него поддержку. – Как и все мы. Я смотрю на палубу и с трудом нахожу знакомые лица. Они говорят со мной не как с супругой корабля, половина испытывает ужас, когда они на меня смотрят.

– Для них ты не супруга корабля, а легенда, – сказал Джорон.

– Легенда. – Она скорее обращалась к себе, но потом снова к нему повернулась: – Джорон, нам необходимо как-то поднять дух команды до того, как мы встретимся с Индилом Каррадом. Я должна дать им что-то, чтобы компенсировать потерю Серьезного Муффаза. Но я не знаю, что именно… – Она казалась потерянной, почти отчаявшейся.

– Возможно, я знаю, супруга корабля, – сказал он. – Предоставь это мне. – Она кивнула, и на ее лице промелькнуло облегчение.

Джорон вышел из большой каюты, поднялся на палубу и стал искать глазами детей палубы, которые ему были нужны.

Гавита он нашел у клюва корабля, где тот завязывал узлы единственной здоровой рукой.

– Ты очень ловкий, – похвалил его Джорон.

– Да, – ответил он, не поворачивая головы. – То, что сделал Серьезный Муффаз…

– Не будем об этом говорить, он принял решение ради блага корабля. Ты не должен допустить, чтобы его гибель оказалась напрасной, Гавит.

– Это моя вина. Если бы я…

– Все не так просто. Постарайся извлечь из того, что произошло, урок. Серьезный Муффаз хотел, чтобы вы с Фарис жили. Поэтому не оглядывайся назад и не думай о том, что могло быть.

– Как скажете, хран-пал, – ответил Гавит и вытер лицо рукой.

Джорон наклонился к нему.

– Теперь о другом деле, которое я тебе поручил. Как оно продвигается?

– Мне кажется, я нашел нужный вам предмет, – сказал Гавит, все еще не глядя на Джорона. – Но лишенный ветра продолжает его перемещать с места на место.

– И каждый раз находит новое? – спросил Джорон.

Гавит покачал головой, завязал одной рукой сложный узел, и Джорон вдруг ощутил диковинное удовлетворение. Среди напряжения и боли он получал удовольствие от того, что кто-то хорошо решал простую задачу.

– У птицы несколько мест, которые он использует. – Гавит оторвался от узла. – По большей части.

– По большей части?

– Изредка он находит новое место, и у меня уходит некоторое время, чтобы его отыскать. – Джорон наклонился еще ближе.

– Найди его, Гавит, – сказал он. – И принеси на палубу. После того как мы там соберемся, ты поймешь, в какой момент.

– Птица попытается нас остановить, – проговорил Гавит.

– Птица будет очень занята, – заверил его Джорон.

44

Суд птиц

Рано утром на следующий день Джорон постучал в каюту Миас. Когда она распахнула дверь, он увидел, что она одета в полную форму, лучшую куртку, украшенную перьями и безделушками, подвела глаза черными линиями, на щеку нанесла металлические линии и покрасила седые волосы. Он не сомневался, что она ждала его при полном параде с того самого момента, как он поделился с ней своим планом. Вероятно, она испытывала такие же сомнения, как и он, хотя никогда бы их не показала. И в то же мгновение он понял, что маска, закрывавшая половину его лица, упрощала ему задачу.

– Мы готовы? – спросила Миас.

– Насколько это вообще возможно.

Когда Миас поднималась по ступенькам на палубу, она обернулась, и он увидел, как она сделала паузу перед тем, как прокричать приказ. Обычно она делала это через Серьезного Муффаза, и он увидел, что воспоминания ударили ее в лицо, точно волны прибоя в скалы.

– Ты, – сказала она, обращаясь к проходившей мимо дитя палубы, – Бенлир? – Женщина улыбнулась, довольная, что ее узнали. – Попроси Ветрогона подняться на палубу. Пожалуйста, передай ему, что хранитель палубы хочет с ним поговорить.

– Есть, супруга корабля, – сказала она и исчезла в темноте.

– А теперь пойдем, Джорон, – сказала Миас, – пора действовать. Я буду на корме.

Джорон следовал за ней, и ему оставалось надеяться, что Гавит придет. И еще он рассчитывал, что команда поведет себя правильно. И все пойдет по плану. Однако он понимал, что тут не может быть никаких гарантий. Он надеялся на успех, но, если его не будет, «Дитя приливов» полетит под облаком неудачи «и, – подумал Джорон, – нельзя исключать, что лишится хранителя палубы, ведь ему грозила серьезная опасность из-за того, что он собирался сделать». Сегодня он бросит вызов Мадорре, и Джорон знал, что реакция лишенного ветра будет неистовой. Прежде он старался не вставать между двумя ветрогонами, понимая, что у Мадорры есть рычаг давления на его подругу, но больше не мог этого выносить.

Джорон коснулся рукояти висевшего на бедре меча, когда вышел на палубу. Глаз Скирит горел ярко, дул резкий ветер, дети палубы старательно работали. Он чувствовал, что смерть Серьезного Муффаза произвела на всех тяжелое впечатление, и, несмотря на чистое небо над головой, у Джорона возникло ощущение, что на корабль в любой момент может обрушиться шквал. Казалось, с доски сняли важную фигуру – не столько из-за смерти Серьезного Муффаза, хотя Джорону нравился мать палубы и он знал, что будет по нему скучать, значение имело то, как он погиб. Команда понимала, что он принес себя в жертву ради Фарис, и, хотя Джорон не сомневался, что они погрузились бы в такое же настроение, если бы умерла Фарис, с точки зрения флота это было бы правильно.

Они переживали из-за того, что Серьезный Муффаз умер за преступление, которого не совершал. Но одновременно уважали его смелость и решение, но приняли они его или нет и отвернутся ли от Фарис, зависело от того, что произойдет здесь. От его успеха.

Джорон оставил Миас на корме и пошел прогуляться по палубе, миновал Черного Орриса, который сидел на костяной ручке большого кабестана, стоящего в центре палубы. Птица посмотрела на него черными глазами-бусинками.

– Задница Старухи! – крикнул Черный Оррис, и Джорон спросил себя: хороший это или плохой знак, впрочем, какая