Неповторимое. Том 2 - Валентин Иванович Варенников

о вашей встрече? – спросил я Николая Васильевича. – Да, я намерен позвонить и ему, и Георгию Марковичу Корниенко (первый заместитель министра иностранных дел. – Авт.). Надо не только проинформировать их о состоявшейся беседе, но и попытаться убедить их – может, все-таки нам удастся избежать ввода. О том, что 12 декабря решение Политбюро ЦК о вводе наших войск в Афганистан все-таки состоялось, мы узнали гораздо позже. А тогда, буквально через день после встречи с тремя членами Политбюро, Огарков пригласил Ахромеева и меня к себе в кабинет и дал нам ознакомиться и подписать доклад министру обороны об оценке обстановки в Афганистане и вокруг него, а также наше предложение. Доклад заканчивался словами: «Учитывая, что исчерпаны еще не все возможности самого правительства Афганистана по созданию стабильной обстановки в стране, Генеральный штаб считает, что от ввода наших войск на территорию этого суверенного государства можно было бы воздержаться, что соответствует ранее принятому по этому вопросу решению руководства СССР и позволит избежать тяжелых политических, экономических, социальных и военных последствий».

Подпись Огаркова уже стояла. Пока Сергей Федорович молча подписывал документ, я многозначительно взглянул на Огаркова. Тот улыбнулся и кивнул головой в сторону Ахромеева. Я понял, что это продуманный маневр. Затем он предложил нам пройти к министру:

– Я с ним уже договорился, что придем втроем. Правда, я не говорил, по какому поводу.

И мы отправились к Устинову. Министр выглядел уставшим и вялым, говорил нехотя. Было видно, что он болен. Николай Васильевич сказал, что мы вместе подготовили документ на его имя, и подал ему доклад. Дмитрий Федорович начал медленно читать, делая на полях пометки. Вначале, с учетом опыта и рассказа Николая Васильевича, я думал, что реакция будет бурной. Однако Устинов внешне был спокоен, хотя интуитивно чувствовалось грозовое напряжение. Закончив читать, Устинов взял у себя на столе какие-то корочки и вложил туда два листа доклада. Затем, подумав, расписался вверху на первой странице, приговаривая: «Это вам для прокурора». Закрыл корочки и спокойно вернул доклад Огаркову:

– Вы опоздали. Решение уже состоялось.

– Дмитрий Федорович, – начал Огарков, – но Генштабу ничего по этому поводу не известно. Ведь наши действия в мире могут быть расценены как экспансия.

– Еще раз вам говорю, что решение о вводе состоялось. Поэтому вам надо не обсуждать действия Политбюро, а их выполнять, – уже нервно добавил министр и дал понять, что разговор окончен.

Мы вышли из его кабинета. Сергей Федорович остался в приемной министра, затеяв разговор с помощником Устинова, а мы молча двинулись к себе.

– Если состоялось решение, то надо готовить директиву в войска, – заметил Николай Васильевич.

– У меня такое впечатление, что инициатор всей этой затеи с Афганистаном – наш министр, – сказал я.

– Вполне вероятно. Время покажет. Да и вы сами говорили, что он хоть и поддерживал предложение воздержаться от ввода наших войск, но без энтузиазма и только когда к нему обращались непосредственно.

– Да, я сам дважды присутствовал и наблюдал такую картину. И мне передавали это, причем передавали и удивлялись.

Мы отправились по кабинетам. Захожу к себе, а у меня уже «разрывается» прямой телефон от начальника Генштаба:

– Валентин Иванович, пока вы поднимались, я уже переговорил с министром. Точнее, он мне позвонил и приказал: «Пишите директиву о вводе наших войск в Афганистан». Видно, Сергей Федорович остался, чтобы подсказать помощникам, что такой документ нужен. Я сейчас дам команду Аболинсу. Когда у него все будет готово, посмотрите проект директивы, а затем вместе с ним заходите ко мне. О событиях в Афганистане мною написана книга, пока же сообщу о втором резком столкновении с министром обороны, но уже моем и в присутствии свидетелей. У министра обороны обсуждался вопрос о назначении командующего войсками Прибалтийского военного округа генерала армии А.М. Майорова Главным военным советником в Афганистан. Вначале этот вопрос потихоньку «тлел». Огарков несколько раз советовался со мной и с другими ответственными работниками Генштаба. Речь шла о статусе Главного военного советника: будет ли ему подчиняться только наш советнический аппарат, или к этому надо добавить и властные функции Главного военного советника и по отношению к 40-й армии, которая уже перешла границу соседней страны. Нашего Главного военного советника генерал-лейтенанта Л.Н. Горелова, который был в Афганистане до ввода войск, отозвали, а вместо него был срочно назначен генерал-полковник С.К. Магометов. В свое время расчет на него был простой – мусульманин с мусульманами договорится быстрее. Но жизнь показала, что в первую очередь необходимо другое и главное: чтобы советник обладал прозорливостью, твердостью и сильными организаторскими качествами. Поэтому и решено было подобрать одного из опытных командующих войсками. Выбор пал на А.М. Майорова. Как-то звонит мне Николай Васильевич и говорит, чтобы я спускался на второй этаж, пойдем к министру. Не зная, о чем пойдет речь, я на всякий случай прихватил с собой свою «дежурную» папку со всеми необходимыми справками. Огарков меня уже ждал. – Там уже собрались, – коротко сказал он. – Министр решил обсудить будущий статус Майорова. Будем придерживаться прежней позиции? – Конечно. Если не предполагается, что наша оперативная группа Министерства обороны будет там на постоянной основе, то ему, кроме функций Главного военного советника, надо дать и полномочия военачальника, который имел бы право отдать распоряжение командующему 40-й армией. – Согласен, так и буду докладывать. Заходим в кабинет министра, представляемся. Министр сидит на своем обычном месте. Справа от него – С.Л. Соколов, В.Г. Куликов, А.А. Епишев, С.Ф. Ахромеев и помощники министра И.В. Илларионов и С.С. Турунов. Левая сторона полностью свободна. Для нас. А нас всего двое. Чтобы создать видимость равновесия, Огарков садится к столу, отступив несколько от министра. Я тоже сел через стул от начальника Генштаба. В кабинете было жарко, поэтому все присутствующие свои кители сняли и повесили на спинки стульев. После приветствий заседание началось. Министр начал издалека, описывая обстановку в Афганистане в целом. Когда он добрался до Главного военного советника, его роли и месте в общей системе всех наших военных в этой стране, то я никак не мог понять – к чему было все сказано ранее и так много потрачено времени. Очевидно, он умышленно тянул, прикидывая, как ему поступить в этой противоречивой ситуации. Наконец, Устинов произнес главное:

– Есть два мнения в отношении прав и обязанностей Главного военного советника в Афганистане. Первое – оставить ему прежние функции: он должен заниматься только нашими военными советниками и специалистами, оказывая помощь в строительстве национальных Вооруженных Сил Афганистана. Второе мнение – Главному военному советнику плюс к этому дать права отдавать распоряжения