Сыны Амарида - Дэвид Коу

Ньялль внимательно посмотрел на Бадена:

- И откуда они?

- У меня есть гипотеза, - отозвался Оррис. Все маги обернулись к нему, и он пересказал свой разговор с Кробом.

- Я что-то такое слышал о Лон-Сере от отца, - сказал Меред. - Он купец с Верхнего Рога. - Светловолосый маг печально улыбнулся. - Не думаю, что я из его рассказов многое понял, но ведь зачем-то он поделился ими со мною.

- Лон-Сер, - задумчиво сказал Радомил. - Мне всегда было интересно, как там живут.

Лицо Одинана исказило отвращение.

- Почему?

Лысый маг пожал плечами и огладил бороду.

- Тобин-Сер и Лон-Сер некогда были едины. Несомненно, у двух народов много общего. - Он снова пожал плечами. - Мне кажется, что это интересно.

Старая женщина-Магистр презрительно фыркнула:

- Не хочу и слышать об этом. У нас с ними нет ничего общего.

Баден повернулся к ней:

- Ты знаешь что-нибудь о них, Тоинан?

- Я знаю, что они сделали. Я знаю, что они ополчились на нас и убивали наших людей. Разве этого недостаточно?

- А Сартол? - возразил Баден. - Не делал ли он то же самое? - Маг не стал дожидаться ответа.- Мы не можем утверждать, что такоз весь народ Лон-Сера, так же как и то, что в Тобин-Сере все подобны Сартолу.

Тоинан склонила голову, задумавшись.

- Может быть, ты и прав. Но я все еще не разделяю любопытства Радомила. Быть подальше от них все же безопаснее.

- Возможно, - заметил Транн, - но теперь многое изменилось. Баден, этот спор бесплоден, а чем больше мы медлим, тем выше вероятность других нападений.

- Понимаю твое нетерпение, Транн, - возразил Радомил, - но мы все еще не знаем, что им нужно от нас.

- Знаем, - сухо сказал Меред. - Им нужна наша земля, нужна власть над Тобин-Сером.

Радомил выдохнул:

- Тогда речь идет о войне.

- Они довели нас до этого! - воскликнул Меред. - Мы не провоцировали их! Но Тобин-Сер не раз противостоял захватчикам, и сейчас он тоже не сдастся! Если они хотят войны, клянусь богами, они ее получат! - Он стукнул кулаком по столу, и послышались крики одобрения.

- Это преждевременно! - вмешался Баден. - Пятнадцать человек - это еще не нашествие, а у нас нет Премудрого. Боги не дали нам знака готовиться к войне!

- Все может быть, - мягко сказал Транн, - но глупо отрицать такую возможность, Баден. Мы еще будем тут рассуждать, а война уже разгорится. Надо быть готовыми к этому. - Баден не ответил, и Транн продолжал: - А пока нам надо сконцентрироваться на насущной проблеме, которую представляет собой эта банда.

- Джарид, а Терон больше ничего не сказал? - спросил Радомил.

- Он сказал нам на прощание, что еще может пригодиться и оставит кое-что, чтобы мы могли с ним связаться. Наутро мы нашли этот посох.

- Что бы это могло значить? - спросила Сонель, подняв брови. - Посох не позволяет получить силу. Без церилла это просто деревяшка, не так ли?

- Может, мне стоит укрепить свой церилл на вершине этого посоха? предположил Джарид.

Баден покачал головой:

- Не думаю. Сонель же сказала, это - просто деревяшка.

- Может быть, - возразил Транн, - но она убедила почти всех, что Джарид и Элайна не солгали о встрече с духом. Может, посох и служит опознавательным знаком.

- Но для кого? - спросил Баден.

- Для Неприкаянных, - сухо сказала Элайна. Она заговорила впервые после смерти Сартола.

- Конечно. - сказал Транн. - Кто еще может его узнать? И кто еще поможет нам связаться с Тероном?

Баден закивал:

- Возможно и то, что Неприкаянные - все вместе - помогут нам найти чужеземцев.

- Сартол сейчас среди них, - сказал Оррис. - Они могут и отказаться.

Баден слегка пожал плечами:

- Но шанс надо использовать.

Одинан настороженно посмотрел на него:

- Что ты предлагаешь?

- Я предлагаю принять меры и избавить страну от угрозы. Попробуем найти этих людей, пока они больше ничего не натворили. Глупо упускать такую возможность.

- Не тебе решать, Баден! - сказал Одинан. - По крайней мере не тебе одному. У нас есть законы, которым полагается следовать. У нас даже нет ни Премудрого, ни его помощника. Не время действовать скоропалительно.

- "Скоропалительно!" - взорвался Оррис, не веря своим ушам. - А что заставит тебя действовать, Одинан? Надо дождаться, пока они разрушат Великий Зал, чтобы ты заметил? Перебить всех жителей столицы, чтобы ты забеспокоился? Или твоя трусость потребует еще большего?

- Довольно, Оррис! - отрезал Ньялль.

Долго еще все молчали. Оррис чувствовал, как в его груди бушует гнев, но он знал, что Ньялль прав. Он зашел слишком далеко. Одинан опирался на посох, тяжело дыша и сердито глядя на Орриса светлыми слезящимися глазами. Ньялль тоже смотрел на него. Баден задумчиво разглядывал стол, словно пытаясь что-то прочесть по рисунку древесины. Тем не менее первым заговорил Ньялль.

- Не могу согласиться с тем, в каком тоне высказался Оррис, - холодно сказал он, все еще глядя на мага, - но должен признать, Одинан, я разделяю его чувства.

- Что? - выдохнул дряхлый маг.- Ты, Нъяллъ?

Ньялль позволил себе чуть улыбнуться:

- Да, друг мой, я. Мы должны действовать воимя безопасности Тобин-Сера. Это не стоит и обсуждать.

- Но правила...

- Когда все уже кончится, они сохранятся. А пока надо найти этих людей и остановить их.

- Без Премудрого? Без голосования?

- Нам не нужен Премудрый, чтобы понять, что надо делать. А наши товарищи едва ли откажутся защищать свою страну. - Он подошел и положил руку на плечо Одинана. - Ставки слишком велики, друг мой. Разве не видишь? Медлить больше нельзя.

Одинан провел дрожащей рукой по морщинистому лбу и глубоко вздохнул.

- Очень хорошо, - устало обронил он, - прекрасно.

Оррис почувствовал, как гнев проходит. Он понял, чего стоила старику эта уступка, и был глубоко признателен Ньяллю за его тактичное вмешательство. Ему еще многое предстояло узнать о людях, и первый урок преподал Ньялль. Он обернулся и обнаружил, что седой Магистр смотрит на него. Оррис улыбнулся, надеясь, что Ньялль все поймет.

Тут заговорил Баден.

- Стало быть, мы все согласны, что надо действовать. Хорошо, - он иронически усмехнулся, - так что же вы посоветуете?

- У меня создалось такое впечатление, что мы уже все решили, - сказал Джарид. - Надо связаться с Тероном, а для этого найти другого Неприкаянного, верно?