Спасение души - Али Стюббе

своим теням схватить его сильнее, чтобы он не перебивал.

— У тебя не было шанса. Ты слаб.

Я обхожу его сбоку, прежде чем остановиться прямо перед ним. Лицом к лицу.

— Труслив, и недостоен трона, не говоря уже о том, чтобы иметь возможность дышать еще хоть мгновение.

— Они готовы, — доносится от двери голос Дрейвена, заставляя глаза Кэллоуэя расшириться, когда он смотрит через мое плечо.

— А — а принц… — он не может закончить свои слова, поскольку я душу его сильнее, заставляя закашляться, и краснота на его лице приобретает глубокий фиолетовый оттенок.

— Ты боишься его, и все же тебе будет жаль, что это не он убил тебя.

Поворачиваясь на каблуках, я разгоняю тени настолько, чтобы воздух наполнил его легкие, пока тащу его по коридорам и наружу перед дворцом.

Море людей ждет у подножия ступеней, окружив двойные деревянные столбы, которые я велела им держать под рукой, чтобы вбить в землю. Несколько фейри тянутся к цепям и надевают их на запястья Кэллоуэя, прежде чем прикрепить их к крюкам, вделанным в верхние части столбов.

Теперь, когда он связан, я убираю свои тени, но его глаза неистово мечутся по сторонам.

— Кто эти люди?

На моем лице появляется белозубая улыбка, когда я прислоняюсь плечом к одному из столбов, скрещивая ноги в лодыжках.

— Ты их не узнаешь? — прищелкнув языком, я делаю несколько шагов перед ним. — Некоторые из них — люди, которыми ты управляешь, но еще лучше…

Широко разведя руки, я наблюдаю, как каждый человек достает кнут из своих сумок.

— Они и есть восстание.

Рот Кэллоуэя разинут до тех пор, пока чистая ярость не искажает его лицо.

— Почему они тебя слушают?! — обвиняет он, и я не могу удержаться от смеха.

— Потому что я их лидер, — поворачиваясь к нему спиной, я с ухмылкой смотрю через плечо. — Ты же не думал в тот момент, когда я переступила порог этого дворца, что я просто буду держать голову опущенной, не так ли? — я усмехаюсь.

— Ты помог королю Орену заковать меня в цепи и смеялся, когда он бил меня кнутом. Я строила планы и ждала этого момента.

Мой взгляд перемещается за спину Кэллоуэя, встречаясь с ледяными голубыми глазами, которые устремлены на меня.

— И позволь мне сказать тебе, месть сладка на вкус.

Я смотрю на приближающуюся толпу.

— И не только я хочу узнать, каково возмездие на вкус, — я указываю рукой на растущую аудиторию. — Ты игнорировал их, отказывал в помощи, с которой они обращались, чтобы просто жить.

Вокруг меня раздаются одобрительные возгласы.

— Многим пришлось перевезти свои семьи, чтобы иметь достаточно еды для каждого приема пищи. Жить жизнью, в которой их не заставляют платить двойную цену за свои дома только для того, чтобы их монета могла починить твои корабли.

В воздухе снова раздаются яростные крики.

— Смирись с этим. Ты никогда не годился на роль короля.

Поворачиваясь на каблуках, я смотрю на Дрейвена и киваю. Его шаги сокращают расстояние между нами, он подхватывает меня на руки.

— Он в полном вашем распоряжении, — говорит он людям, чьи лица теперь красные, их глаза устремлены на Кэллоуэя, прежде чем Дрейвен отрывается от земли.

Я обвиваю руками его шею, когда мы рассекаем ветер. Его крылья взмахивают, поднимая нас выше, в то время как его руки прижимают меня ближе к его телу. Я бросаю последний взгляд через его плечо и вижу, как хлысты рассекают воздух, нанося удары по Кэллоуэю. Его крики разносятся на многие мили, но в конце концов эти пронзительные вопли затихают и теряются в ветре, когда мы взмываем в залитое солнцем небо.

ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ

Эмма

Прошел день с тех пор, как мы оставили Кэллоуэя навстречу его долгожданной смерти. Для меня действительно уместно помочь обезопасить его так же, как он помог мне. Приводя его в ужас от того, что ощущается на конце кожаного хлыста, когда он рассекает кожу.

Ранее пришло письмо от одного из повстанцев, в котором говорилось, что Кэллоуэю не потребовалось много времени, чтобы обмякнуть и его сердце перестало биться. Прочитав записку, я бросила ее в огонь, наблюдая, как она сморщивается и сгорает, очень похоже на мое сочувствие к нему. С того момента, как он плохо отозвался обо мне, я знала, что никогда не буду испытывать к нему ничего, кроме ненависти.

Я покидаю библиотеку и выхожу на улицу через лес, следуя по тропинке к берегу. Сосны стоят, словно защищая, высокие, а туман обвивает их ветви в укрывающих объятиях. Твердая почва хрустит под моими ботинками, а ветер нежно треплет пряди моих волос.

Я осматриваю местность на ходу, обращая внимание на то, что повсюду были разбросаны тела и земля была залита кровью, но сейчас все, что существует — это чистый лес без каких-либо красных прожилок в поле зрения. В те два дня, когда мое тело погрузилось в глубокий, восстанавливающий силы сон, все усердно работали. Теперь, глядя на это, можно подумать, что здесь вообще никогда не было сражения.

Делаю глубокий вдох, свежий воздух наполняет мои легкие и успокаивает душу, на моем лице появляется улыбка. На этот раз ничто не угрожает отнять у меня жизнь и использовать ее против меня. Невидимые цепи, наконец, были сняты с меня, и это незнакомое чувство… Просто идти, не оглядываясь через плечо. Не бояться за свою жизнь или за других, когда тяжесть смерти прикована к моим лодыжкам.

Не спеша, я продолжаю свой путь вниз по тропинке, пока до меня не доносится звук волн, набегающих на берег. Покалывающее ощущение тянет меня вперед, мои шаги ускоряются, пока я не достигаю конца и не смотрю на море.

У меня перехватывает дыхание, когда два золотистых глаза встречаются с моими, паря прямо над поверхностью. Широкая улыбка растягивается на моем лице, когда я делаю небольшой шаг вперед, вода целует кончики моих пальцев, пока Мазирен наблюдает за мной.

Его слова вырываются из моря, рассекая волну.

— Ты нашла свой свет.

Мои легкие на мгновение замирают, когда его голос проникает в мой разум. Он медленно поднимает голову над поверхностью.

— Ты стала сильнее, как и наша связь.

Я делаю еще один шаг ближе, позволяя воде плескаться у моих лодыжек.

— Не только я стала сильнее.

Небольшая волна тепла проникает в меня от нашей связи, и я скрещиваю руки на животе.

— Похоже на то, — глаза Мазирена вспыхивают ярче, прежде чем он ныряет под воду. — Твоя мать была права