Истинная для Ворона - Мирослава Адьяр

Впрочем, это обманчивое чувство быстро растаяло, стоило магистру взглянуть на место, в котором мы очутились.

— Где мы находимся, капитан?

Приказной тон точно остался при нем.

— Это система Агенад, рукав Лебедя. Если тебе это о чем-то говорит.

— Кратная звездная, — пробормотал магистр, склонившись к приборам и поглядывая на открывшуюся ему картину.

В черноте космоса тускло поблескивали четыре звезды. На первый взгляд казалось, что они чуть ли не влипли друг в друга, но через мгновение становилось ясно, что это — обман зрения.

По корпусу прошла мелкая дрожь, и часть стен утратила плотность, став совершенно прозрачной. Я невольно отклонилась, вцепилась в руку Геранта, но двоедушник только усмехнулся и притянул меня к себе.

— Без паники! — проворчала «Цикута». — Это супертехнология, созданная, чтобы напугать гостей до усрачки.

— Не обращай внимания, — Бардо улыбнулся мне и, набрав какую-то команду, заставил стены вокруг вообще исчезнуть, оставив нас посреди давящего темного космоса, пронизанного серебряными гвоздиками холодных звезд. — На самом деле тут нет окна. Это часть корпуса — просто прозрачность тут выкручена на максимум. Обычно в кабинах нет стеклянных частей — они ненадежны, страдают во время обстрела.

— Вижу цель, — вдруг сказал корабль.

Бардо повел «Цикуту» в указанную сторону и повернул ее так, что стало отчетливо видно круглое черное пятно, которое, как мне казалось, втягивало в себя весь свет. «Нечто» обрамляло пульсирующее красноватое свечение. Оно дрожало и изгибалось, мерцало, будто под толстой шкурой неведомого зверя стучало колоссальное сердце.

— Не подлетай слишком близко, — сказал Герант. — Обогни — посмотрим, что там за ним.

Корабль послушно выполнял все команды капитана, а я не смогла справиться с любопытством и чуть не прилипла носом к прозрачной стене. Было что-то умопомрачительно жуткое в том, что под ладонями я не видела никакой опоры. Казалось, что еще чуть-чуть — и я провалюсь в бесконечную черноту.

Черное пятно двигалось медленно, поворачивалось, открывало свою суть.

Первой я увидела планету. Точнее, фрагмент планеты, огрызок, от которого осталась хорошо если четверть. Она превратилась в красный раздробленный ком, разбросавший щупальца-лохмотья в разные стороны. Часть этих лент тянулась к черному пятну, втягивались в него, и каждый «глоток» заставлял кровавое свечение вокруг черноты подрагивать и пульсировать.

Я задержала дыхание, не в силах справиться с нахлынувшим страхом. Стальная холодная лапа сдавила сердце, намотала внутренности на оледеневшие когти; хотелось отвернуться, но в то же время я не могла найти в себе воли не смотреть на то, как черная маслянистая туша поглощает целый мир. Втягивает его в себя, пожирает все, что когда-то кому-то было дорого.

Когда камкери напали, то планета была пуста? Или там кто-то жил? Сколько душ погубили эти безумные твари, подкармливая свое чудовище?

И что станет с камкери, когда оно уснет? Ведь проблема не решится сама собой.

— А что будет потом? — я сама не заметила, как задала этот вопрос вслух. — Камкери же никуда не исчезнут.

— Это существо — телепат, хоть и слабый, — ответила «Цикута». — Для камкери он — как путеводная звезда в кромешном мраке безумия. Если оно уснет, то камкери потеряют ориентир — не будет больше центра, вокруг которого эта саранча усиленно вращается.

— Это еще не все, — Фэд скрестил руки на груди. — Придется отлавливать их, изолировать, а еще лучше — уничтожить. Придется чистить систему за системой, ведь камкери бесчинствуют уже несколько десятилетий. Много работы, я даже не могу представить ее масштаб.

— Вы, ребятки, так говорите, будто мы уже победили, — усмехнулся Бардо. — Между прочим, у нас гости. И они пристально наблюдают за кораблем.

— Камкери?

— Именно! Я эти древние развалюхи, на которых они катаются, с первого взгляда узнаю.

— Мы можем занять места на орудиях, — сказала я.

— Вы хоть целиться умеете правильно? — хохотнула «Цикута». — Будете своими кривыми ручонками хвататься за все подряд.

— Ой, уж получше тебя с пушками управляюсь, — хмыкнула я, вызвав довольный смех корабля. — Показывай, куда идти!

Во имя всего святого, что происходит?!

Буквально перевалившись через порог каюты, я чуть не врезалась в стену, когда «Цикута» заложила очередной крутой вираж. Цепляясь за все, что под руку подворачивалось, я добралась до мостика и услышала гулкие хлопки над головой и задорный смех корабля. Бардо о чем-то ворчал и забористо ругался.

Еще один рывок в сторону — и я едва не потеряла равновесие, чуть не врезавшись в стол точно в центре мостика, над которым повисла подробная карта незнакомого мне сектора.

— Спящая красавица вернулась в мир живых! — торжественно протянула «Цикута». — Как спалось?

Густо покраснев, я ухватилась за кресло пилота и вскрикнула, когда стены вокруг стали совершенно прозрачными.

— Да что тут творится?!

— У нас тут стычка с камкери, — Бардо нервно дернул головой в сторону.

Бесконечно устаревшие корабли древней расы были не четой «Цикуте»: мелкие, облезлые, медлительные. Они ложились под выстрелами орудий пачками, разлетались на крошечные кусочки или превращались в яркие пятна искрящегося газа, но пытались взять числом.

Камкери крутились перед носом, выскальзывали, изворачивались, уходили от залпов в самый последний момент, дразнили Бардо; а за ними, как за стеной, пряталось черное пятно, втягивающее в себя остатки разорванной планеты.

Я содрогнулась от отвращения, наблюдая за чудовищным поглощением. Точно какое-то хищное животное вгрызалось в сочащийся кровью кусок мяса.

— Мне нужен еще один человек! — гаркнул капитан. — У нас левый борт открыт!

— Уже иду!

Метнувшись к лифтовой платформе, я вскочила на нее, хлопнула ладонью по кнопке активации и выбрала верхнюю палубу, где располагались оружейные отсеки: крохотные капсулы, снабженные только креслом, совершенно прозрачные, отчего казалось, что просто висишь в безвоздушном мраке космоса.

Никому не приходилось буквально нажимать на спусковой крючок. Все управление происходило виртуально, через шлем; и умостившись в жестком кресле, я нацепила полупрозрачную изогнутую «корону» — и через мгновение мир погрузился в зеленоватое марево, расцвеченное красными и желтыми точками целей.

Красные — на последнем издыхании.

Желтые еще могли побороться за жизнь. Над головой загудели поворотные механизмы, дуло пушки послушно направлялось туда, куда я смотрела.

— Так как мы проберемся в эту… штуку? — внутренняя связь корабля работала между капитаном, самим кораблем и четырьмя оружейниками.