Направленный взрыв - Фридрих Незнанский

Увидев блеснувшее в полутьме вороненой сталью дуло автомата, Василий совсем растерялся, хотел закричать, чтобы не стреляли, но не смог. Подбежав к окну, он выбил ногой остатки стекол, по-прежнему совершенно забыв, что его рука мертвой хваткой сжимает рукоять пистолета. Поранившись об острые края стекол, он проскользнул сквозь круглое окно и оказался на крыше. Дул ветер, крыша была почти плоской, снега на ней не было. Его счистили несколько дней назад.

— Больной! Вернись! Назад, стрелять буду! — услышал Найденов доносившийся с чердака голос молодого охранника.

Но Василий не думал возвращаться. Он лихорадочно искал взглядом, куда ему бежать, где поменьше достает прожектор, освещающий двор?

— Обещаю сохранить жизнь! Подними руки в знак согласия! — ударил Василию в уши громоподобный голос. Это внизу, во дворе, орал в мегафон начальник охраны Зарецкий. С ним стояли двое солдат, один из которых пальнул одиночным в воздух.

— Нет, не дождетесь… Мне Полетаев поможет… — шептал Василий, перебираясь по крыше ближе к ржавому церковному куполу, с которого за долгие годы советской власти так и не сумели снять покосившийся большой металлический крест. Нескольких железных листов на куполе не хватало, Найденов хотел забраться туда, в купол, в надежде спрятаться, а может, там обнаружится какой-нибудь люк, ведущий вниз.

— Больной, вернитесь! Вернитесь!..

— Сам ты больной! Вы сами все больные! — громко закричал Найденов людям внизу и стал забираться внутрь купола. И тут же понял, что ошибся. Несмотря на то, что металлических листов не было, изнутри купол был заделан не замеченной раньше металлической сеткой, оторвать которую Василию не удалось.

Он был в отчаянии.

Василий лихорадочно думал, не попробовать ли прыгнуть в сугроб; но сугробов за монастырской стеной не наблюдалось, он мгновенно разобьется. На крыше уже показались двое солдат в шинелях, они бежали к нему с автоматами наперевес. Что делать дальше, Найденов не знал. Он инстинктивно стал карабкаться вверх по сетке купола — к чуть поскрипывающему от ветра кресту. Побелевшие пальцы по-прежнему сжимали пистолет, они кровоточили от порезов и совершенно онемели. Пистолет при всем желании он не мог бросить. Свободной рукой Василий зацепился за основание креста, намереваясь обогнуть купол, чтобы оказаться на другой стороне, где его не достанут пули.

И тут он почувствовал острую боль в плече и лишь потом услышал грохот выстрела. Рука, которой Василий держался за основание креста, вдруг ослабела, выпустить пистолет из другой руки он по-прежнему никак не мог: она была словно парализована и не разжималась.

«Господи, помилуй, Господи, помилуй», — зашептал Найденов, чувствуя, что если отпустит руку, то не удержится. Скатившись по куполу, он рухнет вниз, за монастырскую стену.

Он все шептал: «Господи, помилуй, Господи, помилуй…» Совсем рядом прогремел еще один выстрел. И Василий уже не почувствовал, как рука разжалась, как он полетел куда-то вниз, к белым райским облакам, которые стремительно приближались, и из этих облаков, подумалось, должны были скоро показаться его так сильно верившие в Бога дед с бабкой…

Подойдя к двери камеры полковника Васина, Кошкин снова долго не мог подобрать ключ, потом так же долго дергал ключом в замке. Меня так и подмывало сначала размозжить голову Кошкину, а потом уже привести мой приговор в исполнение. Но наконец он открыл дверь, и я увидел Васина и блеснувшее лезвие ножа.

— Полковник, твою мать, убери финку, это мы с генералом к тебе в гости нагрянули! Быстро на выход с вещами! — попытался пошутить я. — Держи пистолет, прикрывай сзади! — Я кинул ему в камеру пистолет.

Бледный Васин выбежал в коридор, держа в одной руке перочинный нож, в другой пистолет.

Я замер, как и остальные. На улице послышался выстрел. В конце коридора уже стояла немногочисленная толпа контролеров и пара солдат внутренних войск с «Калашниковыми».

— Генерал Ваганов является заложником! Освободить коридор! Машину Ваганова к подъезду! Открыть ворота! Быстр-ра!! — изо всех сил заорал я.

В конце коридора послышалось некоторое шевеление. Я зашептал Ваганову:

— Ори, чтобы не стреляли, живо! — и снова ткнул его в затылок.

— Солдаты, уберите автоматы! Делайте что прикажут! Освободить коридор! — вяло закричал Ваганов.

— Громче, сучара, ори! — прикрикнул на него Васин.

— Солдатам освободить дорогу! — заорал Ваганов.

Снова на улице послышались выстрелы. Я приказал Ваганову остановить стрельбу, и он крикнул контролерам, чтобы все с улицы зашли в помещение.

Коридор был уже свободен. Его своей тушей таранил Ваганов, я шел за ним, сверля его затылок «стечкиным», за мной — Васин с «Макаровым».

Когда мы вышли в ярко освещенный прожектором двор, он был совершенно пуст. За темными провалами окон первого этажа прятались контролеры и солдаты из охраны. Один из солдат раскрывал железные ворота, за которыми была белая, заснеженная дорога под неверным светом едва пробивавшегося из-за туч молодого месяца.

— Полета-аев! — заорал я на улице. — Полета-а-ев!

— Не надо. Он мертв, — вдруг услышал я голос Ваганова. — Его только что прикончил Кузьмин…

— Я тебя сейчас самого прикончу! Сука! — Мои нервы были уже на пределе. Я чувствовал, что не выдержу сейчас, пущу пулю в затылок Ваганова, но тогда нам будет сложно уйти.

Я втолкнул Ваганова в дверцу черной «Волги», сам сел за руль. Но Васин не торопился садиться, он вдруг по моему примеру, что ли, заорал в направлении черных окон:

— Кошкин! Выходи немедленно!

— Потом разберемся с Кошкиным! — крикнул я Васину.

— Кошкин!.. Иначе я пристрелю генерала Ваганова! — не переставая орал полковник Васин, размахивая пистолетом.

Дверь приоткрылась, из нее медленно во двор выходил Кошкин. Лишь только он появился, Васин выстрелил в направлении Кошкина четыре раза. Иван Кошкин упал.

Тут же откуда-то сверху, с крыши, послышалась длинная автоматная очередь, изрешетившая рухнувшего на снег полковника Васина.

— Муда-а-ак!! — заорал я. Хотел броситься к лежащему Васину, но в этот момент дернулся Ваганов. — Куда?! Сидеть!

Моя нога давно уже давила на газ, машина ревела, но все стояла на месте перед раскрытыми настежь железными воротами.

Я выжал сцепление, «Волга» рванулась в ворота. Машина прыгала на дорожных ухабах, Ваганов, сидевший рядом, на переднем сиденье, улыбался. Я держал баранку одной рукой, другой тыкая «стечкиным» генерала в бок.

— И куда ты меня отвезешь, Турецкий? Может, к себе в прокуратуру? — ухмыльнулся Ваганов.

— Точно, в прокуратуру. Доставлю в лучшем виде, — кивнул я.

— Ну давай, валяй… А ты ведь мне сразу понравился, еще в Германии. Лихой ты, как я погляжу. Только не тыкай ты меня, все ребра отобьешь. — Ваганов попытался локтем отодвинуть мою руку, но я еще сильнее вжал в его бок ствол пистолета, так что он застонал.