Демоны Дома Огня - Александра Груздева

Лилу, осторожно переставляя ноги, будто шагал по льду, приблизился к столу дона Гильяно.

– Вот, – протянул он сложенную вдвое бумажку. Речь ему давалась с трудом. – Вам. Читайте.

Рука дона Гильяно потянулась через стол:

– Очередная сказка?

– Мы против. Мы не разрешали. Поэтому.

Дон Гильяно пробежал глазами каракули лилу. Да, очередная сказка для Книги с неумелым стишком посередине. Лилу загадочно молчали. Они выстроились полукругом за спиной своего вождя и чего-то ждали. Сапфировые глаза яростно сверкали, тощие лапки сжимались в нетвердые кулачки. Лилу были в бешенстве, настроены решительно, жаждали мести:

– Если у смертной женщины родится лилу, Дом Гильяно будет разрушен, – тонко пропищал предводитель.

И хор голосов прогудел на низкой ноте:

– Если у смертной женщины родится лилу, Дом Гильяно будет разрушен.

– Хорошо. Я принимаю вашу сказку. Она будет занесена в Книгу, – ответил он, как отвечал на всю их писанину. – Но я не обязан рассказывать ее в Мемориальной гостиной. Эту сказку никто никогда не услышит в Доме Гильяно.

И лилу захохотали, они надрывали животы, вытирали прозрачными пальцами слезы. Они веселились до упаду. Им смешон был дон Гильяно, который пытался предотвратить неизбежное.

* * *

– Это невероятно, но я беременна, – сказала Амрита, нещадно краснея. – Танцовщицы стерильны, ты знаешь…

– Знаю, – оборвал он ее резко. Ашер приложил руку к ее едва наметившемуся животу. Замер, прислушиваясь. – Не из наших. Не из Гильяно. И даже не из Внешнего круга. Вряд ли человек. Похож на лилу. Но пока не очень понятно. Не надейся на чудо, если кто у нас и может родиться, то только лилу.

– Пусть лилу. – Ничто не могло омрачить ее радости. – Я все равно буду любить нашего ребенка, кем бы он ни был.

– Ты не знаешь, что говоришь, – мягко возразил он, целуя ее в волосы.

Это случилось на позднем сроке. Амрите вдруг начал чудиться голос. Он окликал ее по имени из-за плеча. Она неизменно с улыбкой оборачивалась, но никого не оказывалось рядом. Амрита пробовала его игнорировать, тогда голос становился настойчивее, неотвязно следовал за ней, как попрошайка, на все лады повторяя: «Ам-мрита, Ам-ри-та, Амри-та-та!» Он начал позволять себе больше – вклинивался в ее разговор с людьми, спеша сообщить гадости о ее собеседнике. Ей приходилось прятать глаза, а иногда и улыбку, бывало, что замечания оказывались очень точными.

Все связывали ее нервозность с беременностью, с приближающимися родами. Она хотела рассказать Ашеру о странном голосе, уже собралась, но почему-то не смогла произнести ни слова. Вдруг это показалось пустяком, таким пустяком, о котором и упоминать не стоит.

– У него нет души, – сообщил Ашер, не отнимая ладони от ее высокого округлого живота. – Конечно, бывает, что у детей душа появляется при рождении или еще позже – в первую неделю жизни, но, вероятнее всего, это лилу. Хотя он очень похож на человека. Редкий экземпляр.

– Он? Это мальчик? – уточнила она, стараясь забыть то, что он назвал их ребенка «экземпляром».

– Мальчик, – хмуро подтвердил Ашер. Его беспокоило то, что он, Страж, не может как следует разглядеть нерожденного ребенка.

Но Амрита обрадовалась:

– Мальчик! Как мы его назовем?

– Детям имена в Доме присваивает дон Гильяно. Но не лилу. Эти остаются безымянными. – И добавил, видя возмущение на лице Амриты: – Давать имя лилу – плохой тон. Ты же первая обидишься, когда он перестанет на него откликаться.

Но она, втайне от мужа, придумала несколько имен и по ночам перебирала их в уме, как жемчужины на нитке.

Но однажды голос перестал играть в прятки, зазвучал в полную силу и уже не скрывал, что он идет из живота Амриты:

– Он не рад мне. Для него я – один из многих. Спроси, сколько у него детей? За все прошлые жизни и за эту?

Амрите не приходило в голову, что у Ашера есть дети. Но отмахнуться от таинственного голоса было невозможно. В его словах был смысл.

– Ты не рад, что у нас будет ребенок?

Ашер смерил ее взглядом, прикидывая, насколько опасно для него это заявление, и сдержанно ответил:

– Рад. Но разве деторождение – не самая естественная вещь на свете?

Нет, она не желала спускаться на землю, и ей не было дела до миллионов рожавших женщин. Для нее это было впервые, и она не хотела признавать заурядность предстоящего события:

– Это чудо! Я ведь не могла иметь детей! Как ты не понимаешь!

Слишком много восклицаний, эмоции через край. И это тоже неудивительно. Еще чуть-чуть – и польются слезы. Он привлек ее к себе. Слова не утешают, не успокаивают, когда шалят гормоны.

«Он мужчина. Он старше. Страж. Ты хочешь, чтобы он щенком прыгал по газону от радости? Учитывай опыт, темперамент. Он удивлен не меньше тебя, но привык принимать факты. Твоя беременность – факт. От нее не отмахнуться. Он ждет ребенка, но не может разделить всех твоих чувств».

– Осторожно. Он внушает тебе, – подсказал голос.

Амрита вывернулась из рук Ашера. Взгляд был полон жгучего гнева. Он внушает? Он это делает в первый раз? Или постоянно? Где его мысли, а где ее собственные? Она уже себя не помнит! Так и есть, она даже забыла, о чем хотела спросить!

– У тебя уже есть дети! – не спрашивала, обвиняла она.

– Есть, – подтвердил он, озадаченный ее поведением.

– Сколько?

– Ами, об этом не говорят. Это неприлично.

– Неприлично много? – В бешенстве она топнула ногой. – Сколько?

Он понимал: назови ей цифру, истерика не прекратится. Женщины, беременные лилу, совсем не могут управлять своими эмоциями. Обычная беременность покажется спокойной лагуной по сравнению с неукротимым штормом слез, криков и обвинений будущей матери лилу.

– Двести четырнадцать.

И сам огорчился, увидев, как ее ужаснуло трехзначное число.

– Это вместе с лилу? – спросила она с надеждой.

– Если хочешь посчитать и лилу, то прибавь еще сто семнадцать. А можешь и не прибавлять – все равно ни одного из них уже нет в живых.

– Ты с таким безразличием скажешь и о нашем ребенке? Через каких-нибудь десять лет? «Его уже нет в живых», – передразнила она. – Констатируешь факт? – Последнее слово она подчеркнула – пусть знает, она поняла, что он пытается управлять ее мышлением, внушать ей.

– Ами…

– Конечно, зачем тебе радоваться появлению еще одного ребенка-лилу, когда у тебя полно настоящих детей!

– Ты моя самая настоящая. Все остальное в прошлом, – примирительно ответил он и шутливо добавил: – Если уж увлеклась арифметикой, почему бы тебе не спросить, сколько раз я был женат?