Влюблённые - Лина Вальх

— Что ты?.. — Джанет напряженно замерла, готовая в любой момент сорваться на Эйлин.

Сердце подруги билось слишком быстро, слишком рвано и прерывисто. Оно мешало. Мешало сосредоточиться, дышать и думать. Оно раздражало Эйлин своим пронзительным частотным писком. Хотелось его остановить. Хотелось схватить его, разорвать и выжать из него все, лишь бы оно заткнулось. Эйлин тряхнула головой — комната замедлила свое вращение, — и посмотрела в сторону Ланы.

— В эфире рубрика «Эксперименты» и сейчас мы проверим… — Эйлин снова хохотнула. Кровь щекотала ее вены, разносила по ним спокойствие и умиротворённую уверенность в принятом решении. — Не знаю, что я планирую проверять, но точно не границы моей адекватности. Чао!

Эйлин не дала им опомниться. Зелёное пламя вспыхнуло перед ее лицом на долю секунды позже, чем она выгнулась в спине и, с силой качнувшись назад, выскользнула в окно. Полуразрушенная башня не успевала складываться в отчётливые образы, пока Эйлин стремительно летела вниз, к приближающейся мощёной земле, об которую уже через несколько мгновений она разобьётся. Шум ветра заглушал окружающие звуки, но только не сочащийся сарказмом голос в голове, решивший напоследок напомнить о своём важном и необходимом мнении.

«Смею вставить свое ничтожное мнение, но ты просто безумна, Эйлин Маккензи.»

«Не больше, чем все происходящее.»

Глава XX. Исход

Таргелион, 2775

— Я подозреваю, мы пришли сюда не просто так. Разве что в вас неожиданно проснулось желание показать мне все знаковые места Парижа.

Париж встретил Уильяма запахом весны и маленькими тесными улочками, напоминавшими гравюры эпохи революции. Париж был таким знакомым и… чужим, что в первый приезд Уилл успел заблудиться в пределах одного квартала не в силах догадаться, что дом тринадцать надо искать на до дома семнадцать, а внутри двора между третьим и восьмым номерами. Он никогда не страдал географическим кретинизмом, но уворачиваться от летящего на голову мусора, массивных низеньких вывесок и одновременно смотреть в карту — достаточно сложная задача даже для хирурга с таким большим опытом.

Этот Париж был слишком… другим. И стоящая посреди какой-то небольшой площади гильотина лишний раз напомнила об этом Уиллу. Правда, кажется, они называли ее каким-то другим образом. К своему стыду, Уильям так и не запомнил, но это длинное название определённо включало в себя «удивительную машину» и «безболезненность». Рука сама дёрнулась к шее, напомнившей о не слишком приятном опыте первого посещения местных достопримечательностей. Повезло, что Алан Маккензи, кажется, продумал все, и обезглавливание входило в список непредвиденных ситуаций. Но вспоминать об этих нескольких часах беспамятства Уильяму не слишком хотелось.

— Увы, — пожала плечами Саша, останавливаясь перед невысоким жёлтым домиком с кривыми прорезями окон, — сейчас не лучшее время. Конвент запретил весь туризм на год в знак траура.

— Траура? — Уилл запрокинул голову и приложил ладонь ко лбу, разглядывая скрытую в солнечных лучах крышу.

— Да. У тебя такая интонация, будто ты впервые об этом слышишь. Хотя о чем это я, — поправилась Саша, вытаскивая из кармана скомканную бумажку. — Возможно, проблемы французов волнуют исключительно самих французов. Год назад одна фанатичка убила видного политика. Увы, службы ничего не смогли сделать. Ни предотвратить, ни среагировать вовремя. Виновная была наказана, однако для власти это оказалось очень… болезненным событием. Показательный процесс и все такое.

— Как интересно. — Уилл покачнулся, когда его слегка в плечо толкнул наконец догнавший их и остановившийся рядом Андрэ. — Я уже слышал похожую историю.42

— Тогда ты должен понимать, что без последствий просто не могло обойтись. Так что. Никаких экскурсий. Пока что. И к слову, — Саша быстро развернула сложенный в шесть раз листок и поднесла его поближе к лицу, — мы на месте. Проезд Гюстава Лепё, дом 6. Возможно мы найдём здесь ответы на все интересующие нас вопросы. А возможно, просто уйдём с пустыми руками. Как обычно. Впрочем я склонна доверять своему информатору.

— У него есть причины врать? — тоном бывалого следователя поинтересовался Андрэ, наклоняясь вперёд и глядя на Сашу из-за Уилла.

— У Феликса? — она задумалась на секунду, одёрнув рукой серый пиджак. — Нет. У него нет абсолютно ни одной причины дать мне неверный адрес. Потому что иначе я подвешу его за чл… руку к потолку и оставлю одного в комнате, кишащей тараканами. Поверь, больше них он боится только смерти. Что весьма… необычно для таких, как он. Мне так кажется. Проживи я столько же лет, сколько и он, сама бы искала повода наконец нормально отдохнуть. Если вы понимаете, о чем я.

О, возможно, Уильям понимал это лучше всех из их троицы. Конечно, если он правильно интерпретировал слова Саши и ее дражайший информатор страдал знакомой для Уилла болезнью — бессмертием.

— Что мы знаем?

— Мари Барбо. — Саша рассеянно сунула бумажку обратно в карман пиджака и перемнулась с ноги на ногу; теперь на ней были штаны и черные лакированные оксфорды. Практичность все-таки победила желание обрядить весь женский состав Ордена в неудобные юбки. — Семьдесят пять лет. Не замужем. Детей нет. Ведёт уединённый образ жизни. Все соседи описывают ее как милую старушку и иногда просят посидеть с детьми. Проблем со здоровьем нет, но несколько лет в молодости она наблюдалась в психиатрической клинике…

— И это вы называете «нет проблем со здоровьем»? — с сомнением протянул Уилл, покосившись на Сашу.

— Так точно. Консилиум врачей пришёл к заключению, что Мари абсолютно здорова. Однако по нашим сведениям ее поведение попадает под действие положения «Об особо опасных существах».

— Это как? — Андрэ неожиданно оказался рядом с Сашей, обдав Уилла лёгким порывом прохладного ветерка.

— Неконтролируемые всплески агрессии, эпилептические припадки и голоса в голове. Врачи ничего не нашли, но только потому что она им не позволила этого сделать. Я нашла несколько записей о Мари в архивах Ордена, — экзорцист подняла голову и, прищурившись, всмотрелась в одно из окон: Уилл тут же проследил за ней, заметив, как занавеска за одним из стёкол колыхнулась, — но после шестьдесят восьмого года она словно исчезла из этого мира. Никаких упоминаний, никакого привлечения к работе, никаких…

— Она работала на Орден? — удивился Уилл.

— Да, была штатным медиумом с шестьдесят третьего по шестьдесят седьмой. Затем подала в отставку и еще около года помогала на безвозмездной основе. После этого ее следы обрываются. И вот мы здесь. Неожиданный поворот событий, вы так не находите?

— Определённо.

Подъезд встретил их тихим шуршанием крыс, запахом выпечки и падающей на голову штукатуркой. Квартира Мари оказалась на последнем этаже прямо под крышей — Уилл слегка наклонился, чтобы не удариться головой об откос.