Двурожденные. Книга 3. Браслеты Скорби - Брендон Сандерсон

Мараси замерла на подступах, а Вакс подошел к пустой каменистой площадке. Тельсин снова ускользнула. Он осознал, что не удивлен, хоть и находится под впечатлением. Под прикрытием хаоса она сумела поднять в воздух скиммер и увести его во время сражения.

«Уэйн должен был догадаться, что она способна исцеляться», – подумал Вакс, опускаясь на одно колено перед странным узором кровавых капель, которые будто обрисовывали контуры тела.

– Выходит, это не конец, – заметила Мараси.

Вакс коснулся кончиками пальцев примерзших к земле капель крови. Последние восемнадцать месяцев он пытался спасти эту женщину, и, когда это наконец-то удалось, она его убила.

– Не конец, – ответил Вакс. – Но в каком-то смысле так даже лучше.

– Потому что твоя сестра не умерла?

Он повернулся к Мараси. Казалось, что, несмотря на часы, проведенные в этом промерзшем месте, холод лишь теперь пробрался в него.

– Нет. Потому что теперь мне есть за кем охотиться.

31

– Вакс, ты точно должен это увидеть!

Сонно моргая, Вакс запрокинул голову. Койки были не очень-то удобными, но, по крайней мере, воздушный корабль летел спокойно, плавно. Не то что скиммер, находясь на борту которого все время казалось, что любой порыв ветра способен загнать их носом в какой-нибудь холм.

Уэйн наполовину высунулся из большого окна каюты.

– Это окно открывается? – с удивлением спросил Вакс.

– Любое окно открывается, если надавить как следует. Посмотри, ты точно должен это увидеть!

Вакс со вздохом выбрался из койки и высунулся из окна рядом с Уэйном. Под ними раскинулся Элендель, похожий на огромное море огней.

– Точно реки огня, – пробормотал Уэйн. – Погляди-ка, богатые районы лучше освещены, дороги как по линейке. Красиво.

Вакс только хмыкнул.

– Это все, что ты можешь сказать, дружище?

– Уэйн, я это вижу практически каждую ночь.

– Знаешь, это несправедливо. Тебе должно быть стыдно.

– За то, что я алломант-стрелок?

– За то, что тебе беспардонно везет, Вакс.

– Может, мне лучше это ценить?

– Ладно, и так сойдет.

Вакс сел на койку, потом натянул и зашнуровал ботинки. Все тело болело, словно после хорошей трепки. Он хотел бы винить в этом напряжение последних дней, но Браслеты Скорби его полностью исцелили.

Значит, боли появились после нескольких часов сна в этой койке. Ржавь. Он действительно стареет. Но, поразмыслив, Вакс обнаружил, что перспектива умереть уже не пугает, как когда-то.

– Надо подняться на мостик, – предложил он, вставая.

Прошел целый день после того, как остались позади горы. По настоянию Вакса, они сделали остановку в одном из городов, чтобы отправить телеграмму, а потом подождали следующей ночи, чтобы проделать остаток пути. Он не собирался приводить громадный летающий боевой корабль на достаточно близкое расстояние от города, не предупредив об этом.

Джордис сделалась сговорчивой, когда ей пообещали припасы для путешествия домой. Мараси переживала по поводу капитана, и Вакс знал, что не напрасно: он видел ее глаза в прорезях маски. Джордис была солдатом, убийцей, несмотря на заявления о том, что ее корабль – простое торговое судно.

Но Вакс владел Браслетами и мог одним махом расправиться с малвийцами и забрать их корабль. Однако вместо этого пошел на компромисс, предложенный Стерис. Какими бы резкими ни были слова Джордис, она понимала, что получила от этой сделки больше, чем могла бы рассчитывать.

Уэйн присоединился к Ваксу, и они вышли из каюты как раз в тот момент, когда мимо проходила группа усталых воздухоплавателей. Уэйн не видел их лиц, но прочитал целый мир чувств в сутулых спинах и приглушенных голосах.

– Они сломлены, – прошептал он. – То, что приключилось с этими ребятами, несправедливо, Вакс.

– А жизнь бывает справедливой?

– Со мной – была. Более чем справедливой, должен признать. Принимая во внимание то, чего я заслуживаю.

– Хочешь об этом поговорить? – спросил Вакс.

– О чем?

– Ты использовал пистолет, Уэйн.

– Тю-у, это был дробовик. Не считается.

Вакс положил ему руку на плечо.

– Видать, мое тело подумало: «Да сколько ж можно?»

– А не означает ли это, что ты себя простил? – предположил Вакс.

– Не-а. Просто я был в ярости. Из-за твоей сестры.

– Ты ведь знал, да? – Вакс нахмурился. – Что она исцелится?

– Ну, не могу сказать, что так уж хотел застрелить эту хладнокровную стерву…

– Полагаю, это хорошо.

– Просто поблизости не нашлось костра, чтобы ее сжечь.

– Уэйн…

Тот вздохнул:

– Ну да, я заметил, что из-под рукава у нее выглядывает метапамять. Решил, что, если человеку представится возможность выбрать одну ферухимическую силу, он наверняка выберет умение исцеляться. Я не собирался убивать твою сестру, дружище. Но был не прочь посмотреть, как она чуток подрыгается. И потом, нужно было забрать штыри Ме-Лаан. – Взгляд Уэйна сделался отрешенным. – Наверно, мне надо было остаться там. Чтобы не дать ей убежать, да? Но я был не в себе, скажем так. Я думал, ты умер, друг. Я правда так думал. И я все время спрашивал себя: «Вакс бы убил ее по-настоящему? Или дал бы еще один шанс, как мне?» Так что я ее отпустил. Удержал свою руку, ибо лишь это мог сделать для тебя. Звучит логично?

Вакс сжал плечо Уэйна:

– Спасибо. Рад, что ты учишься.

Он почувствовал себя лицемером, потому что на самом деле жалел, что Уэйн не снял с Тельсин метапамять и не оставил на том месте ее обледеневший труп.

Уэйн ухмыльнулся. Вакс кивком указал в ту сторону, куда ушли воздухоплаватели:

– Встретимся там.

– Идешь за своей женщиной? – спросил Уэйн. – Ей будет нелегко снова привыкнуть к жизни в Эленделе, далеко от ее естественной природной среды – замерзших, обледенелых, безлюдных пустошей в…

– Уэйн, – перебил Вакс мягко, но решительно.

– Хм?

– Достаточно.

– Да я же просто…

– Достаточно!

Уэйн застыл с открытым ртом, потом облизнул губы и кивнул:

– Ладно. Значит, увидимся наверху, дружище?

– Мы сейчас придем.

Уэйн побежал в сторону мостика, а Вакс не спеша двинулся по коридору, мимо нескольких дверей, направляясь к каюте, которую делили Стерис и Мараси. Поднял руку, чтобы постучаться, но дверь была приоткрыта, так что он заглянул внутрь. Стерис лежала на койке, завернувшись в одеяло, и тихонько спала.