По ту сторону жизни, по ту сторону света - Виталий Иванович Храмов

этому и учились, недоумки? Мне ваша маршировка – даром не нужна! Мне нужна ваша стойкость рядов и сила натиска колонн!

Но тоже приосаниваюсь, тоже вскидываю руку к шлему.

– Натешился? – звучит в моей голове.

– Есть немного, – отвечаю мысленно, – Не забавы ради, а морального климата для.

– Потому и дозволено. «Мясу» должно быть равнение на кого-то. Пусть твои и будут образцом для подражания. Почему не доложил?

– Виноват! – мысленно отвечаю, торжественно улыбаясь при этом, пожирая глазами проходящие полусотенные коробки. – Имел грех посчитать, что вы были заняты.

– Ты – туп. И считать, и решать что-либо буду я! – ревёт Сам.

– Виноват! – повторяю я. – Исправлюсь! Задание выполнено! Дракона не нашёл. Горнодобывающий комплекс неведомого происхождения был под контролем какого-то колдуна. В процессе боя колдун устранён, но комплекс самоуничтожился, выйдя из-под контроля. Долина теперь пуста. Очищена от осквернённых и полна металлолома. Рол остался присматривать. Готов понести наказание!

– Плохо! – подводит вердикт Сам. – Ты опять всё испортил! Надо было взять комплекс под контроль! Тебе только ломать! Недоразумение ходячее! Бери своих смертников, и отправляйтесь по Западной дороге. Каждый дневной переход строй укреплённый стан лагеря. В твоей бестолковой голове есть такое понятие, как «римский лагерь»?

– Имею такое понятие, – отвечаю.

– Оно самое, – подтверждает Сам, – понятие. И мости дорогу. Следом за тобой пойдут новые полки и части усиления. Приказ понятен?

– Так точно! – вытягиваюсь я.

И, расправив крылья, спрыгиваю с крыши. С искренней радостью обнимая Утырка, Кочарыша, Дудочника. Голова парадной колонны сразу смялась – народ облепил меня. Деланно строго покричал. Не особо достоверно, улыбаясь от уха до уха, встал в строй. Сразу за знамёнами, по правую руку от меня – Чижик, по левую – Тень.

Так парадным строем и под музыку и прошли город. Навылет. С радостью и без даже тени сожаления. Меня тут ничего не удерживало. Я не обрастаю вещами. Всё моё – со мной. Даже мои Вещи.

– Откуда столько народу? – спрашиваю Чижика.

– О-о! – восклицает он. – Когда глашатые возвестили, что мы набираем людей – такое началось! Ты бы знал! Тысячи! Кого только не было!

– И как проводил отбор? – улыбаюсь я.

– Просто, – пожимает плечами Чижик. – «Усмешка Смерти» побежала в Ущелье Скорби. И там уже отсчитывали тех, кто прибёг. Пока не насчитали нужное количество.

– А потом – ещё раз столько же, – вздохнул Кочарыш и воздел палец к небу. – По настоятельной просьбе Совета.

Чижик кивнул:

– Мы же хотели на каждого нашего по десятку новиков набрать. Наши, значится, десятниками. А оно – вон оно как вышло! Считай – сдвоенный полк у нас. Со всем обвесом. С лишком двадцать сотен щитоносцев, без малого пятьсот конных, три с лишним сотни лёгкой пехоты – стрелков. Обоз. Всего – за три тысячи человек.

– М-да, – покачал я головой, – и в самом деле – легион.

– Что это? – переглянулись меж собой мои командиры.

– Это наш новый работодатель так попал пальцем в небо, – отмахиваюсь я, – «Усмешка Смерти» по меркам старого мира – внушительная сила.

Чижик выглядел гордым собой, но спросил:

– А по меркам нового?

– Увидишь. Они полки будут шлёпать десятками. Рано или поздно пойдут на их сведение под крылья бригад, дивизий, корпусов и армий. То есть более крупных соединений. Иначе неразбериху наживут. Ну, да – их проблемы!

Слушают, мотают на ус.

– Да, – киваю я, – «Усмешка Смерти» – твоя, Утырок. И не надейся, что я сниму с тебя это тягло. Я лишь буду свои хотелки высказывать, а вот ты их будешь воплощать. Но утрясти организационную структуру и управляемость – помогу.

И горько усмехаюсь:

– Эхо чужих мыслей, чужих ошибок трудных – поможет.

Парни кивают. Усмехаюсь, увидев знакомое лицо в строю. Уже не в позолоченной шкурке, а в тунике с черепом, киваю ему. И ещё одно знакомое лицо, молчаливое. Этих надо в отдельное подразделение спецназа выделить. Или не надо? Пусть передают опыт молодым. Сурдопереводом, жестами и волшебными пенделями.

– А сейчас слушай мою команду! – подхватился я. – Идём отсюда и до заката! На закат, собственно. По прибытии – строим себе лагерь.

– На ночь или?.. – с серьёзным видом кивает Чижик.

– Или! – подтверждаю я. – За нами пойдут полки «мяса», на убой. Они будут ночевать в наших станах. Организуй всё. Обоз не потеряете?

– Их потеряешь! – отмахнулся Чижик.

Я не понял, к чему он это, да ещё – именно так, но уточнять не стал.

– Инструмент не забыли? – спрашиваю.

Чижик усмехается:

– Мы не забыли, что мы «бери больше – кидай дальше». Как знал, как знал! Ты же сказал: «Строй Усмешку Смерти, как башню». Ну, не так же буквально?

– Лопату, кирку и заступ наши люди освоили пока лучше, чем копьё и меч, – горько усмехается Кочарыш.

– И это – хорошо, – киваю я. – Дольше жить будут.

Смотрят внимательно. Вникают. Кланяются, расходятся. Подают коней. Улетают намётом. А я обнимаю ворчащего Харлея, тихо оправдываясь ему в ухо.

– Тень! – ворчу я. – Моё появление не отменило моего предыдущего приказа.

Тень вскинул бровь. Не понимает.

– Ты – Тень Утырка. Что в этих трёх словах тебе не понятно?

Кивает, взлетает в седло. И наконец, оставляет меня с моим другом. Единственным другом, единомышленником и соплеменником. Мы с ним – одной крови. Он такой же, как и я – не пойми что, ни живой, ни мёртвый, не конь, не человек, не тварь дрожащая, но и права не имеет. Игрушка богов. Инструмент в Большой Игре. Осёдланный и взнузданный.

Война эта для нас оказалась крайне утомительной и скучной.

Целый день идёшь скорым маршем, на закате – земляные работы до полуночи. А на утро, как день сурка, та же Пустошь, тот же ускоренный марш по старой Западной дороге, те же земляные работы вечером. Одно радует – снабжение, пока, не празднует дурака. Кормим народ, как тех гусей, которым отращивают печень для фуагры, чуть не силой кашу, приправленной жирным мясом, в зоб забиваем. До отвала. А как отвалились – ещё одна порция!

Понемногу перестраиваем структуру «Усмешки». Раз уж у нас – пехотная бригада, то надо создавать бригадное управление. С соответствующими структурами управления и обеспечения. Начиная от службы связи (вестовые), штаба, службы тыла и бригадных мастерских. Соответственно – батальонные управления. Мало ли, что появились комбаты (как они носы задрали, получив новое непонятное наименование!), к батальону прилагалась своя служба управления. Свой штаб, свой тыл.

Народ тихо обалдевал. Некоторые даже роптали, что на одного с копьём скоро будет двое захребетников. Пока я не пояснил, что все эти финтиклюшки – вне боя. А в бою