Хранитель забытых тайн - Кристи Филипс

— Поручаем сестру нашу, Люси Харснетт, милосердию Божию и ныне предаем ее тело земле, — продолжает священник, — чая будущего воскресения мертвых и жизни вечной.

Погребальный обряд заканчивается, священник скороговоркой бубнит Господню молитву, завершая ее финальным «аминь». Все собравшиеся, разве что кроме Эдварда, дрожат от холода. Огл берется за лопату и начинает сбрасывать грязь в яму; комки ее с плеском шлепаются в воду и с ужасным глухим стуком падают на крышку гроба, который медленно тонет в густой жиже.

Миссис Уиллс осторожно уводит Шарлотту прочь, Эдвард направляется к Анне. Он не говорит ни слова, только внимательно смотрит ей в лицо. О да, думает она, все явные и неявные симптомы он видит как на ладони.

— Вы нездоровы, — просто говорит он.

— Не совсем так, доктор, но я послушалась вашего совета. Лауданум больше не принимаю.

Да, вот уже три дня. Сколько раз боролась она с искушением снова прибегнуть к его помощи, но выстояла. Головная боль все не ослабевает, как и этот дождь. У нее такое чувство, словно она всю ночь не сомкнула глаз, лишь иногда погружаясь в беспокойную дрему. Какие странные видения посещали ее в эти минуты.

— Я же вижу, вы очень страдаете.

Окинув взглядом могилу Люси, экономку с матерью и служанкой, она пожимает плечами.

— Разве сейчас это имеет значение?

— Имеет. Долго вы еще собираетесь так наказывать себя?

Она не отвечает.

— Вы не виноваты в том, что Люси умерла, — говорит он, понизив голос.

— Как вы можете так говорить? Вы ведь меня почти не знаете. А что, если я — чудовище?

— Люси сама приняла такое решение.

Он еще больше понижает голос.

— Почему вы не отвечали на мои письма? Я должен сказать вам что-то очень…

Он обрывает себя на полуслове и смотрит вдаль: на той стороне кладбища внимание его вдруг привлекает какой-то предмет. Анна поворачивает голову и смотрит в том же направлении, но успевает заметить лишь чью- то темную фигуру, скользнувшую за домик Огла и пропавшую из виду.

— Это Томас Спратт! — взволнованно вскрикивает Эдвард и бегом через все кладбище пускается вдогонку.

Анна устремляется за Эдвардом, а немного позади за ней следует Эстер. Завернув за угол домика, она видит, что Эдвард одной рукой держит юношу за ворот, а другой заломил ему руку за спину. Фетровая шляпа его сбита и валяется в грязи, и светлые волосы под струями дождя быстро темнеют.

Но лицо юноши мокро не только от ливня, но и от слез. Он слишком взволнован сейчас, чтобы пытаться вырваться и бежать. Эдвард рывком прижимает его к стенке домика.

— У нас к вам много вопросов, юный мистер Спратт!

Если бы Анна и не признала в нем сейчас того молодого человека, которого она видела несколько недель назад вместе с девушками, она догадалась бы, кто он, лишь взглянув на изумленное лицо онемевшей Эстер. Что-то не очень он похож на парня, который способен кого-то соблазнить и заставить бежать из дома, а уж тем более Люси, но если он этого не делал, тогда зачем явился сюда и почему прячется?

— Что случилось с Люси? — спрашивает она. — Ты что, бросил ее?

Он обводит их безумными глазами.

— Бросил? О чем это вы?

— Люси сбежала с тобой, разве не так? — спрашивает Эдвард.

— Люси? Со мной?

Он качает головой, взгляд его все еще блуждает.

— Нет! Она не захотела… она отвергла меня.

Анна кивает Эдварду, он отпускает мальчика и делает шаг назад.

— Ну давай, рассказывай все, — говорит она.

— Я любил ее. Я просил ее выйти за меня замуж. Но она не захотела.

Он вытирает мокрое лицо рукавом и пытается взять себя в руки.

Анна с Эдвардом озадаченно переглядываются.

— Так что же произошло? — настойчиво спрашивает Анна.

— Я же сказал, она отвергла меня. Она рассмеялась мне в лицо. Сказала, что такие, как я, ей не пара, что в нее влюбился один джентльмен, и она скоро станет настоящей леди.

— Джентльмен? — как эхо вторит ему Анна, еще более сбитая с толку, — А как зовут этого джентльмена?

— Она не сказала, отказалась говорить. А после этого исчезла… но я все время искал ее. А через неделю обнаружил на Фостер-лейн, возле Чипсайдского рынка. Я сказал ей, что настоящий джентльмен не стал бы держать даму в комнатах над таверной, но она сказала, что все равно счастлива. Я болтался неподалеку каждый день, следил за ними и видел, как он приходил туда и потом уходил. А через несколько дней он пропал и больше не появлялся. А потом я пришел и узнал, что она потихоньку, посреди ночи сбежала оттуда, потому что у нее не было денег, чтобы платить по счету. Он оставил ее ни с чем. А позже мне сказали, — он шмыгнул носом, — что она умерла.

— Ты так и не узнал, как зовут этого джентльмена? — спрашивает Эдвард.

Он морщит нос, пытаясь вспомнить.

— Я слышал один раз, как к нему обращался кучер кареты. Странное какое-то имя, звучало вроде не по-нашему…

Он на секунду умолкает.

— Вспомнил! Монтегю! Точно, мистер Монтегю!

У Анны кровь отливает от лица, она бледнеет как полотно. Эстер широко раскрывает рот и тут же прикрывает его длинными, покрытыми веснушками пальцами. Она смотрит на Томаса круглыми глазами.

— Эстер, — решительно поворачивается к ней Анна, от которой не укрылось изумление девушки, — ну-ка, выкладывай все, что знаешь.

— Мистер Монтегю поцеловал ее на балу, — признается она с таким видом, будто и сама не вполне верит в то, что говорит. — Я случайно подсмотрела. А Люси взяла с меня клятву никому не говорить. Но я и не думала, что тут что-нибудь серьезное. Он ведь джентльмен, а Люси была всего только служанка! Я и подумать не могла, что джентльмен способен на такое, что он мог попросить ее бежать вместе с ним. Я думала…

Она бросает взгляд на Томаса и быстро отворачивается.

— Я думала, что все было совсем по-другому.

— Не всякий джентльмен таковой на самом деле, — говорит Эдвард.

Он поворачивается к Анне.

— Ну, что теперь вы мне скажете про вашего мистера Монтегю?

Ей хочется возразить, мол, чтобы обвинять этого человека, одного да и то пристрастного свидетеля мало, что Томас мог ошибиться и неправильно вспомнить имя, что, может быть, это какой-нибудь совсем другой мистер Монтегю… но возражать нет смысла, и так ясно, что все эти аргументы звучат фальшиво.

— Боюсь, вы были правы с самого начала.

Если правда то, что говорит Томас, значит, она еще больше виновата в смерти Люси, чем думала вначале. Ведь это она привела Монтегю в свой дом, она взяла с собой девушек на королевский бал, она позволила им быть в его обществе. Она-то считала, что Монтегю ухаживает за ней, а он вместо этого соблазнил ее служанку. Задумал ли он это злодеяние с самого начала, или оно пришло ему в голову потом, уже на балу?