К вопросу о миражах - Георгий Куликов

— Ну, Дениска, я не ожидал такого, за две недели такой прогресс! Ты же играл не хуже Михалыча, — сказал Женя.

— Так я каждый день утром и вечером играю дома на банджо, даже бабушке нравится, — он был рад и горд собой.

И потом они еще долго играли и уже в конце, уставшие, после десятой прогонки этого блюза, уставились на Толика, у которого все-таки получился четкий ритм свинга, несмотря на специфический лязг кухонных ножей. Стало задорно и радостно, все улыбались, блестя глазами и крепкими зубами, переживая каждый по-своему сладкий миг единения своих сердец и искреннюю юношескую дружбу.

А через неделю Толик уехал, да и Жене до экзаменов оставались считанные дни. Как-то днем зашел Денис и сказал, что в Доме культуры «Сетунь» вроде бы проходит набор в оркестр, и попросил Женю пойти вместе с ним. Хотя у Жени времени свободного совсем не оставалось, он не мог отказать другу, и они к вечеру отправились в Кунцево.

Когда они зашли в зал, то на сцене уже шла репетиция какого-то эстрадного оркестра. Они подошли к сцене и спросили у стоящего на сцене парня о наборе в оркестр. Тот заулыбался и сказал, что, видимо, они ошиблись, никакого набора нет и не было, а оркестр уже собран и репетирует перед сдачей программы комиссии.

Денис помрачнел, понимая, что его надули, молча отошел от сцены. Женя побрел следом, но вдруг резко остановился и, развернувшись, быстро пошел снова к сцене. Он подошел к уже немолодому человеку с кавказской внешностью, по всем признакам руководителю оркестра, и спросил:

— Вам нужен оркестрант, играющий на банджо, со своим инструментом?

Тот опешил, посмотрел на Женю сверху вниз и произнес:

— Ты, что ли, играешь на банджо?..

— Да нет, мой друг Денис, вон стоит у сцены. Он учился в музыкальной школе на гитаре, а потом освоил банджо. Ему отец его привез, — выпалил Женя.

— Это очень интересно, — и чтоб как-то побыстрей закончить разговор, руководитель оркестра добавил, — э, пусть возьмет свой инструмент, придет завтра к нам на репетицию и покажет, что он умеет.

С этим друзья быстро поехали домой, так как Жене нужно было готовиться к экзаменам. Всю дорогу Денис уговаривал Женю пойти завтра снова с ним в этот Дом культуры, но тот отказывался — надо было учить историю, экзамен уже близко. Наконец у самого дома Женя сдался и пообещал, что завтра он все же поедет с ним в Кунцево.

На следующий день к вечеру, взяв с собой банджо, друзья снова отправились в клуб «Сетунь». Как и в предыдущий день, на сцене уже шла репетиция оркестра: резво играла труба, импровизировал саксофонист, а руководитель оркестра на кларнете выдувал красивые трели. Когда музыканты закончили играть, ребята подошли к руководителю, который очень удивился, когда Денис вынул из чехла банджо.

— Э-э, вэй! — воскликнул он. — Я думал, что вы приврали мне, а тут такое богатство, откуда у вас?

— Отец с войны привез, махнул в 1945 году свою гармонь на банджо с американским солдатом, — ответил Денис.

— Ну, тогда покажи, что умеешь играть, — дружески похлопал его по плечу руководитель.

И Денис, взяв инструмент, стал играть. Он показал все, чему научил его Михалыч, и в конце закрутил такой темп, что весь оркестр сбежался посмотреть на молодого человека, пришедшего из ниоткуда.

В зале воцарилась тишина, и первым ее прервал руководитель, который подошел к Денису и, протянув ему руку, сказал:

— Константин Акопович Меликян, руководитель оркестра.

Денис также протянул ему руку и представился:

— Денис Горин, очень хочу играть, хотя мне еще учиться и учиться постигать этот инструмент, но не боги горшки обжигают!

— Правильные слова говоришь, парень, из тебя выйдет толк, — проговорил Константин Акопович и похлопал Дениса по плечу, — а теперь бери стул, садись вместе со всеми на сцену и перепиши у ребят буквенную гармонию произведений, которые мы играем.

К концу репетиции Денис уже вполне прилично вписался в общую колею оркестра, и хотя он играл в некоторых местах не совсем верно, но зато очень старался, и это заметил не только руководитель, но и другие музыканты. Они дружелюбно улыбались ему, старались по ходу вовремя помочь. А когда уходили домой, к Денису подошел Константин Акопович и сказал:

— Ты, парень, молодец, старательный, и это похвально. Я бы хотел, чтобы ты репетировал с нами нашу программу, а там посмотрим, может, и станешь играть в оркестре.

С этого момента Денис каждый вечер проводил на репетиции оркестра, и у него уже не было времени для посещения «голубятни».

А Женя, успешно сдав экзамены, поступил в школу милиции и готовился вместе с другими курсантами отправиться на месяц в подшефный колхоз собирать овощи. Это была обычная практика любого учебного заведения, включая и военные. И перед самым отъездом к нему зашел Денис, на лице которого сияла широкая улыбка, и сообщил, что его приняли официально в оркестр и — ура! — он забрал документы из техникума. Кроме того, он добавил, что программу оркестра комиссия приняла, и их закрепили в филармонии города Владивостока. И вот уже через два дня он уезжает туда с оркестром, где и начнется его новая жизнь — концертная. И еще Денис уже шепотом торжественно произнес, что получил так называемые «подъемные» деньги, поэтому хочет с Женей отметить свое назначение.

Друзья сходили в известный продуктовый магазин, купили бутылку портвейна, всяческой закуски — любительской колбаски с крупным жирком, соленых хрустящих с пупырышками огурцов, батон душистого белого хлеба и, конечно, сигарет. Тогда не курить было не модно. Не куришь, значит, слабак! И дружно пошли в «голубятню», где потом долго по-взрослому сидели, чокались, пускали дым, наперебой вспоминая разные забавные случаи. Свое убегающее золотое время, когда на всю свою мальчишескую жизнь они смотрели через магический кристалл музыки джаза, ощущая себя первопроходцами, бегали по подворотням, без устали играя и безжалостно ломая при этом ногти о струны, и были в этом жертвоприношении по-деловому серьезны и преисполнены важности момента. Теперь они уже понимали, что наступает новая, еще не знакомая им пора — зрелость.

Размышления Евгения Сергеевича прервала до боли знакомая музыка, звучавшая в исполнении оркестра. Он только сейчас обратил внимание, что музыка превратилась лишь в фон его воспоминаний, и увидел как Денис играл основную тему на губной гармошке, а взгляд его был сосредоточен именно на нем.

— Так это же «Опавшие листья» Жозефа Косма, — подумал Кудрин, заворожено уставившись в музыкантов. Он впервые услышал свою любимую мелодию в исполнении музыканта на губной гармошке, да и какого музыканта! Одна импровизация сменяла другую, и казалось, что конца и края не будет. Однако последние звуки оркестра утонули в шумных аплодисментах, концерт закончился, и народ быстро потянулся к выходу. К Евгению Сергеевичу подошел администратор клуба и, многозначительно улыбнувшись, попросил зайти в оркестровую комнату, из которой один за другим высыпались музыканты с уложенными в чехлы инструментами. В маленькой комнате, куда вошел Кудрин, Денис негромко разговаривал с администратором и еще с одним мужчиной, у окна зазывно возвышался небольшой круглый столик, уже сервированный официантами.