Четырнадцатая дочь - Екатерина Федорова

Все было в порядке; далты, кинжалы и кошелек лежали в тугих складках ткани, даже ключ от подвала был там, потому что Рут сунул и его в пояс.

– Дорогу знаешь? Веди! – распорядился он.

И шагнул из тени на мостовую.

Девчонка по улице почти бежала. Рут шел быстрым шагом, и этого хватало, чтобы не отставать.

Одинаковые дома темными силуэтами нависали над мостовой. На ходу он узнал имя девушки – ее звали Нианна. Она его имя спрашивать не стала, а он с представлениями не спешил. Ни к чему. Если все сложится удачно, они расстанутся раньше, чем закончится ночь.

Рут собирался вытрясти из хозяев девицы не только положенное жалованье, но и определенную компенсацию – на его взгляд, они кое-что задолжали. Потом девицу придется отвести в трактир поприличнее, где она устроится, пока не найдет новую работу. В крайнем случае девушку можно отправить через Врата в Вагран.

Что же касается хозяев, то одними деньгами они не обойдутся. Воспоминание о ящике с инструментами не давало Руту покоя. Месть должна быть завершена.

Немного поплутав по темному городу, девица вывела его на относительно ровную улицу, лентой уходившую вдаль. Отсюда они пошли уже прямо, никуда не сворачивая.

И через двести шагов Рут расслышал отдаленный топот. По улице кто-то бежал, как раз в их сторону. В конце мостовой, залитой светом звезд, появились три темных силуэта, подчеркнутых тенями. Судя по более низкому силуэту, один из бегущих был ребенком.

Не тратя времени на слова, Рут рывком увлек Нианну в тень соседней террасы. Прошипел на ухо два слова, приказывая стоять тихо.

А потом прислушался. Бегущие быстро приближались.

Он нажал девушке на плечи, принуждая ее опуститься на корточки во тьме террасы. Сам развернулся, шагнул вперед и прижался к каменному столбику, державшему навес. Выглянул из темноты.

По улице бежали мужчина, женщина и ребенок лет десяти-двенадцати. Мужчина что-то нес на руках. Похоже, еще одного ребенка.

Эрни отступил назад, не желая, чтобы его заметили. Семейство уже миновало террасу, где они прятались, как вдруг Нианна за его спиной вдруг воскликнула:

– Так это же Чивелица, господская дочка! Хозяева!

И она выскочила на мостовую, кинувшись через террасу наискосок. Суматошно вскрикнула:

– Госпожа Каела! Господин Миршен!

Мужчина от крика служанки пригнулся, припустил еще быстрее. Девочка, бежавшая рядом с женщиной, сбилась с ноги, засеменила, пытаясь обернуться. Но мать тут же дернула ее за руку, и все семейство прибавило ходу.

Решимость Рута отомстить, как это и полагается в таких случаях, до конца и всем, вдруг испарилась. Нет, он мог отомстить, он даже хотел… но при детях?

При детях это было бы немыслимо. К тому же хозяева опрометью бежали, бросив, судя по их виду, и дом, и пожитки. Похоже, кто-то еще помимо Рута озаботился возмездием. Что ж, Нианна могла быть не первой жертвой, а он – не единственным мстителем в Аретце.

Рут скользнул к девице, ухватил ее за руку, чтобы не бросилась догонять хозяев.

– Как же, почему же… – бормотала та.

– Что ты знаешь о служанках, которые работали у этих господ раньше? – мягко спросил Рут.

Нианна ответила, глядя вслед бывшим хозяевам:

– Ну… ничего. Соседи говорили, что никто у них не задерживался. Все уходили одна за другой. Правду сказать, госпожа Каела любила покапризничать, то одно потребует, то другое.

– Возможно, их тоже посылали с записочкой в известный тебе дом, – вполголоса предположил Рут. – И они исчезали, как могла исчезнуть и ты.

Нианна содрогнулась. Вздохнула горестно:

– Пропало мое жалованье!

– Зато сама цела, – напомнил Рут. И потянул девушку в тень террасы. – Давай-ка постоим тут. Думаю, что те, от кого бегут твои хозяева, сейчас появятся.

Это была не единственная мысль, его посетившая, но вторую Рут высказывать не стал. Отловом злодеев в Аретце занималась Лига борцов с котами-вредителями, так что неизвестными мстителями могли оказаться и котоборцы.

А мозолить глаза людям, вокруг которых в воздухе разливается сияющая безвинность, он не хотел.

Нианна послушно переступила низкий каменный бортик. Они застыли под навесом, настороженно прислушиваясь. Но никто не бежал, никто не появлялся.

В конце концов он, оставив Нианну, снова шагнул на мостовую, залитую светом звезд. Глянул в тот конец улицы, откуда прибежали хозяева, склонил голову.

Инстинкты эрни кричали, что идти надо за хозяевами. Чтобы завершить месть. А голос разума нашептывал, что идти следует туда, откуда они появились. Чтобы узнать, от кого или от чего они сбежали.

Победил разум. Рут вернулся к Нианне, тихо сказал:

– Я пройдусь и вернусь. Жди здесь. На всякий случай…

Он сунул пальцы в складки многослойного пояса, вытащил кошелек.

– Возьми. На первое время хватит, если что.

Девица испуганно всхлипнула, и он чуть было не предложил ей отправиться прямиком в Керсу. И там разыскать Лирта, главу управы немощных и оставленных без попечения. Но вовремя прикусил язык.

Лучше пока никому не знать, из какой страны пришел тот, кто убил содержательницу борделя. Мало ли что…

– Сиди тихо, – распорядился Рут, чувствуя легкий приступ вины – нехорошо оставлять девицу одну посреди ночного города. – Затаись и не выходи, кого бы ни увидела.

Он повернулся и торопливо зашагал по мостовой.

Время от времени Рут останавливался и прислушивался. Вскоре он услышал шум шагов и скользнул под навес, замерев там молчаливой тенью – сгусток тьмы на коричневой бархатной мгле вокруг дома.

Семь мужчин, определил он на слух. Не бегут, но дышат часто – значит, или испуганы, или чем-то возбуждены. Если они преследуют хозяев Нианны, то не торопятся. И это означает одно из двух: либо поставщики девичьего мяса для подвала Аар Каланы изначально не были целью для этих семерых и спугнули они их случайно… либо цели поменялись.

Он выглянул из-за столба. Стесанный каменный край приятно холодил щеку.

Это и впрямь оказались котоборцы Аретца. Рут видел, как развеваются по ветру длинные плащи из некрашеного грубого полотна, которые в этом городе носили только люди Лиги и служители храма.

Однако служители ночью по улицам не шатаются, да еще и всемером.

Четверо из борцов несли странные носилки. То ли дверь, то ли рама от кровати. На ней лежала женщина – Рут мог бы поклясться в этом. Запыхавшаяся семерка была уже рядом, так что он различал фигуру, распростертую на носилках. Нос эрни уловил запах недорогого мыла – цветочный с оттенком щелочи, смешанный с ним слабый привкус женского пота. Еще почему-то пахнуло засохшей кровью и сырым яйцом…