Тень Камбера - Кэтрин Куртц

— Я скоро присоединюсь к вам, дамы, — сказала она и направилась к аналою, шурша платьем. — Пожалуйста, подождите за дверью.

Она опустилась на колени и перекрестилась, склонив голову над сложенными руками, подождав, пока они уйдут и она останется одна. И только тогда она достала из лифа отделанный кружевами платочек и стиснула его в руках, прижав кончиками пальцев к губам, и снова склонила голову.

«Дорогой, дорогой Келсон, — задумчиво произносила она про себя, закрыв глаза, чтобы представить его лицо таким, каким она видела его в последний раз, — пришло время попрощаться. Ты научил меня, что за верой есть долг, и научил любить это королевство, которое так любил сам. Ты убедил меня: я могу принести ему честь, ему и тебе, согласившись стать его королевой. Я с радостью отказалась от своих собственных намерений, ради желания править рядом с тобой».

Она открыла глаза и склонила голову на бок, грустно и мечтательно, разворачивая квадратик платка, открывая кольцо Сиданы, и дотронулась до него указательным пальцем.

«А теперь тебя больше нет, как нет и той, которая Первой надела это кольцо, и я никогда не смогу стать твоей королевой, точно так же, как и она никогда не сможет стать твоей королевой. Но я все равно буду королевой Гвиннеда, Келсон, как я и говорила тебе, и королевой для наших Дерини. Я думаю, ты хотел бы этого для нашей земли. Для тебя очень важно, что мне также придется стать королевой Конала, как и королевой Гвиннеда? Он нуждается во мне, Келсон. И, я думаю, он сделан не из того теста, из которого был сделан ты, хотя я и постараюсь помочь ему показать себя в лучшем виде. Так что прощай, мой господин и моя любовь. Я выхожу замуж за другого Халдейна, не за того, за кого мы оба хотели. И для того, чтобы быть ему верной, как, я знаю, ты хотел бы, я должна сказать прощай тому, что могло бы быть».

Она проглотила последние слезы, затем поднялась, уже с сухими глазами, обошла аналой и остановилась в нише у окна. Одна из рам была некрепко притворена, и она открыла ее. Далеко внизу блестел ров с водой, спокойной и освещенной солнцем. Росана на мгновение поднесла кольцо к губам, в последний раз, а затем бросила его вниз. Оно описало дугу и исчезло почти без всплеска.

Когда это было сделано, она опустила свои защиты точно так же, как закрыла окно в комнате, поскольку не была готова делиться своей тайной с будущим мужем — по крайней мере пока. Она высоко держала голову, повернувшись, чтобы идти к своему жениху, потому что была принцессой Нур-Халлая, воспитанной в уважении к долгу. Слез больше не будет.

Она сказала несколько ничего не значащих добрых слов своим служанкам, присоединившись к ним в коридоре, позволив им еще раз заняться ее фатой и шлейфом и поправить выбившиеся пряди волос. Она была спокойна и смирилась со своей судьбой, позволяя отвести себя в королевскую часовню, где состоится бракосочетание.

Мать Хелоиз ждала у дверей церкви — и это была вся ее «семья», которую удалось собрать так быстро. Позднее состоится более официальная церемония, но на этот момент и такой казалось достаточно. Росана склонилась, чтобы поцеловать руку настоятельницы в последний раз и получить ее благословение, перед тем как взять руку пожилой женщины, и пройти короткий путь к алтарю.

Королева Мерауд, ее брат Сэйр и два младших брата Конала, Рори и Пэйн, ждали вместе с архиепископом, одетые на церемонию в пурпурные цвета Халдейнов. Конал странным образом выглядел похожим на Келсона, когда повернулся, чтобы следить за ее приближением. На нем была пурпурная туника, расшитая золотом и украшенная крошечными львами, брошь Келсона с изображением льва и меч Халдейнов, гордо свисающий на перевязи. Росана улыбнулась и вложила свою руку в его ладонь.

— Один из королей Халдейнов отменил канонизацию святого Камбера, а другие, его наследники, допустили, чтобы продолжали преследовать Его слуг, так что ты должен понимать, почему одно твое имя не склоняет нас к снисходительности и терпимости, Келсон Халдейн. Обстоятельства, в которые ты попал, прискорбны, и ты достоин сожаления, но надругательство над могилами все равно совершено, независимо от того, желал ты этого или нет.

Говоривший был полным мужчиной примерно сорока пяти лет, представившимся братом Майклом. Он также состоял членом Квориала, который, как узнали Келсон с Дугалом, насчитывал восемь человек и являлся высшим органом управления деревни. Деревня называлась Сент-Кириелл. Мужчина, несомненно, обладал властью и привык к ней. Темные, немигающие глаза выделялись на его мясистом волевом лице. В квадратных ладонях, покрытых мозолями от тяжелой работы, перо казалось очень хрупким. У него была выбрита тонзура, хотя и совсем небольшая, но правильной формы, остальные волосы, не тронутые сединой, оставались длинными. Он заплетал их в толстую плотную косу. Брат Майкл был одет точно так же, как усопший Сагарт — темно-серая ряса с капюшоном и пояс из веревки с красными и синими узелками. Келсон пришел к выводу, что брат Майкл, как и Сагарт, относится к священникам-койсригтам.

Один из стражников, стоявших по бокам Келсона и Дугала, задал вопрос, быстро говоря на диалекте, так неразборчиво, что не смог понять даже Дугал. Этот вопрос вызвал очередную порцию горячих споров среди четырех мужчин и четырех женщин, составляющих Квориал, в который также входили Бенед и Джилиан, оказавшиеся братом и сестрой; лучник по имени Килиан; еще один воин, чье имя не уловили ни Келсон, ни Дугал; две женщины более старшего возраста, возможно пятидесяти с лишним или даже шестидесяти лет; и молодая девушка по имени Ридиан, которая, казалось, едва достигла половой зрелости. Как и другие женщины, она была одета в серое, но без покрывала на голове. Прямые каштановые волосы просто были перехвачены в хвост.

Келсон не представлял, сколько времени они с Дугалом стоят в круге солнечного света, проникающего через отверстие в потолке, предназначенное для выхода дыма из очага в центре зала. Этот круг уже значительно изменил положение — значит, прошло несколько часов. Судя по нему, Келсон считал, что сейчас как раз перевалило за полдень, но в зале без окон было темно и мрачно. Он освещался лишь факелами. Стропила, переплетенные в форме решетки, крепко поддерживали плотно подогнанную крышу, нависавшую достаточно низко и в холодную погоду не позволявшую теплу уйти. Отштукатуренные стены были побелены, чтобы помещение казалось чуть светлее. Дугал с Келсоном сидели на низких табуретах, а прямо перед ними за длинным столом расположились члены Квориала. Стол на одну ступень был приподнят над полом.

Чтобы послушать, что происходит, здесь собрались жители деревни — пятьдесят-шестьдесят крепких людей, расположившихся на длинных скамьях сразу же за пленниками. Келсон полагал, что большинство из них жили непосредственно в Сент-Кириелле. Практически у всех у них в одежде была хоть какая-то деталь серого цвета, а некоторые, вообще, оделись только во все серое. Эта странность, в дополнение к тому, что собрание вел брат Майкл, добавляла собранию оттенок религиозности, что в свою очередь усиливало беспокойство Келсона.