Испытание войной - выдержал ли его Сталин? - Борис Шапталов

Мастера концентрических ударов – немцы – сами же и продемонстрировали, как с ними успешно бороться, неоднократно срезая клинья наступающих. И казалось уже, что совершенно прав был военный историк-эмигрант А. Керсновский, написавший: «Но горе нам… если вместо Суворова будете опять искать откровения у Мольтке. Поражения вновь тогда станут нашим бесславным уделом. Третья Плевна сменится Мукденом, Мукден – Мазурскими озерами» (10, кн. 4, с. 331).

Но вот грянул Сталинград… Во второй раз Красной Армии удалось провести столь масштабную и столь классическую операцию на окружение. Однако ликвидация «котла» растянулась на 2,5 месяца. На Сталина явно произвела впечатление столь яркая демонстрация высокого морального духа гитлеровской армии, и в последующем он неоднократно отказывал своим генералам в просьбах на проведение концентрических операций. Жуков приводит следующие примеры таких отказов: отвергнуто его предложение по окружению немецких войск в Донбассе в 1943 г., его идея окружения противника в районе Кривого Рога (5, с. 375). Возражал Сталин против окружения 1-й танковой армии у Каменец-Подольска в феврале 1944 г… Аргументы Верховного главнокомандующего были всегда одинаковы: ликвидация окруженных группировок потребует много времени, и лучше гнать их с советской земли фронтальными ударами. Но эти доводы носили поверхностный характер, чтобы генералы отстали от него со своими «каннами». Конечно, фронтальные удары позволяли сводить риск операций к минимуму, что являлось весомым доводом для бесталанных военачальников. Но дело в том, что именно во второй период Великой Отечественной войны в Советской Армии выдвинулось целое созвездие талантливых военачальников, способных осуществлять самые сложные операции, и своими запретами Сталин нанес вооруженным силам огромный ущерб, последовательно навязывая свои воззрения командованию вооруженных сил.

Зато в германской армии со времен Фридриха II культивировалась другая идея: главное – не захват территории в качестве первоочередной цели, а уничтожение живой силы противника, после чего территории занимались автоматически из-за отсутствия войск, способных этому воспрепятствовать. Поэтому германское командование, проведя в 1940 г. операцию на окружение в Бельгии англо-французских войск, не считало, что понапрасну теряет время. Плодом чего стало быстрое падение Парижа. Тогда как фронтальное наступление в 1914 г. с быстрым захватом территорий Бельгии и Фландрии обернулось затем кровопролитнейшей позиционной борьбой и поражением в войне. И тысячу раз был прав Шлиффен, когда писал: «Неприятельский фронт не является объектом главной атаки. Существенно не сосредоточение главных сил и резервов против неприятельского фронта, а нажим на фланги. Фланговая атака должна быть направлена не только на одну крайнюю точку фронта, а должна захватить всю глубину расположения противника. Уничтожение является законченным лишь после атаки неприятельского тыла. Для этого в первую голову привлекается конница» (танки) (11, с.14). И германские войска полновесно осуществляли этот завет в кампаниях 1939–1942 гг. Но когда германское командование отступило от этих принципов, уперевшись в улицы Сталинграда, начисто отказавшись от маневренных действий, то последовала расплата. «Движение и маневр» – вот что было золотым правилом германской стратегии времен ее расцвета.

«Бей по ближайшей цели» – вот что чаще всего превалировало в советской военной стратегии. Сталин мог себе позволить такую стратегию. Исход войны с Германией в конечном счете решали резервы, пространство и время. Сколь бы ни ошеломляющи были поражения Красной Армии, к услугам Сталина всегда было пространство и время для отступления, ресурсы для создания новых армий и время для их подготовки. Поэтому Сталину объективно не очень-то и нужны были сложные по замыслу и исполнению военные операции, без которых не могла обойтись германская военная машина.

Но была еще одна сторона медали. А зачем, собственно, Сталину нужны были военачальники, умеющие проводить гроссмейстерские по уровню операции? Для того ли он уничтожил всех советских Цезарей и Помпеев, чтобы в новой войне выросла плеяда новых ярких и популярных в армии и народе военачальников? Во фронтальных же наступлениях полководческие лавры приобрести сложно. Там войска просто оттесняются, а это по плечу генералам средних способностей. А значит, эти генералы взаимозаменяемы и серы на фоне Верховного главнокомандующего. Сталин украл у Жукова пару «Сталинградов», не дав ему реализовать свои замыслы и возможности полководца. Но кому от этого было плохо? Только не вождю. В 1944 г. Сталин отменил институт представителей Ставки. Жуков понял подоплеку этого невинного с виду технического мероприятия: «Война подходила к концу, оставалось провести несколько завершающих операций, и И.В. Сталин наверняка хотел, чтобы во главе этих операций стоял только он один». Что ж, вполне логичное объяснение. Оберегать свой харизматический авторитет от конкурентов для диктаторов столь же важно, как и дышать воздухом.

Как бы то ни было, а в 1943 г. на Восточном фронте произошли два фундаментальных события. Летом 1943 г. советские войска устояли против массированной танковой атаки вермахта, а затем прорвали германские позиции на широком фронте. Это означало, что командование Красной Армии по уровню своего мастерства сравнялось с германским, а с учетом обильных резервов Красная Армия по мощи превзошла вермахт!

1944-й вошел в прижизненные Сталину официальные труды как год «десяти сталинских сокрушительных ударов по врагу». Удары были, удары сокрушительные, вот только какова истинная роль Сталина в их планировании и проведении?

Счет «сталинским ударам» открыло наступление на Правобережной Украине. 11 января 1944 г. Г.К. Жуков, являвшийся координатором 1-го и 2-го Украинских фронтов (бывшие Степной и Юго-Западный), предоставил план разгрома 8-й немецкой армии, получившей наименование Корсунь-Шевченковской операции. 12 января Сталин, впервые после Сталинграда, дал «добро» на окружение. Наступление прошло успешно. В ходе боев с 24 января по 17 февраля 1944 г. потери противника в «котле», по советским данным, составили 55 тыс. человек убитыми и 18 тыс. пленными и вдвое ниже по немецким. Ну да все равно успех был налицо. Сталин был так рад этому успеху, что произвел беспрецедентные за одну операцию повышения. Генералу армии И.С. Коневу и генерал-полковнику П.А. Ротмистрову присвоил звание маршалов, маршалу авиации А.А. Новикову – главного маршала авиации.

Отныне выходы на фланги и тылы немецких войск стали характерной чертой всего дальнейшего советского наступления на Украине. Особенно туго пришлось 6-й армии, над которой постоянно витала тень предыдущей, сталинградской тезки.

6 марта 3-й Украинский фронт (бывший Южный), занимавший участок по р. Ингулец до Днепра, перешел в очередное наступление. Советские войска устремились к Николаеву. Фланги 6-й армии оказались глубоко обойденными. Конно-механизированая группа генерала И.А. Плиева вышла в тыл противника. Окружения немцам удалось избежать лишь вследствие недостатка сил у соединения Плиева. (Вспоминается аналогичная группа М.М. Попова, которая должна была отсечь группу армий «Дон» в феврале 1943 г.). 6-я армия прорвалась сквозь заслоны и отошла с потерями за Буг. Но вскоре, после прорыва советских войск севернее, у Вознесенска, 6-й армии, чтобы избежать новой опасности «котла», опять пришлось стремительно отходить, на этот раз к Одессе, затем далее за Днестр. Получилось зеркальное отражение ситуации с 9-й и 18-й армиями Южного фронта в 1941 г., которые точно так же, избегая окружения, вынуждены были раз за разом «убегать» из-под фланговых ударов.