Викинги. Ирландская сага - Джеймс Л. Нельсон

Да, несмотря на всю ненависть ирландцев к фин галл и дуб галл, норманны оказались им полезны во многих отношениях.

«Пожалуй, мы действительно пришли сюда, чтобы остаться, — подумал Торгрим. — Но только не я».

Эти мысли приходили ему в голову, пока он наблюдал за тем, как ирландцы, взявшись за рукояти тарана, под ритмичные выкрики обрушили его окованный железом комель на огромные дубовые ворота Тары. Те содрогнулись и подались немного, но устояли, и пехотинцы отвели таран назад и вновь ударили им в ворота. По обеим сторонам от них другие пехотинцы держали над ними щиты, чтобы защитить от случайного копья, которые время от времени метали сверху защитники крепости, но с этого направления опасность им почти не грозила.

В двадцати футах позади тарана стояли норманнские лучники, сжимая в руках луки с наложенными на тетиву стрелами, готовые метким выстрелом снять любого защитника Тары, осмелившегося показаться на стенах. После того, как трое или четверо ирландцев с криками упали во двор крепости, пронзенные стрелами викингов, защитники крепости убедились в смертельной меткости норманнских лучников, и число воинов, собравшихся наверху, чтобы помешать выбить ворота тараном, резко уменьшилось. Позади лучников рыхлым клином расположились норманны и ирландцы, ожидая, когда большие ворота треснут и разойдутся, чтобы ворваться в образовавшуюся брешь.

Таран вновь ударил в ворота, и те подались еще немного. Очередной удар, и между створками появилась щель, а из того места, куда он пришелся, полетели щепки. Люди, державшиеся за рукояти, раскачивали таран вновь и вновь, и с каждым ударом щель становилась шире, а ворота буквально содрогались и стонали.

Норманны вокруг Торгрима выдвинулись вперед, словно зачарованные треском ломающегося дерева. Он видел, как они поудобнее перехватывают оружие, поводят плечами и разминают затекшие руки. Старри вновь пустился в свой жутковатый перепляс, и это означало, что он больше не в силах сдерживаться.

Таран снова врезался в ворота, но на этот раз звук удара получился совсем другим. Торгрим успел поднять голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как огромные ворота приоткрылись.

Между створками появилась брешь шириной в несколько футов после того, как засов, удерживающий их на месте, треснул от безостановочных ударов. Люди, застывшие вокруг в ожидании, закричали. Таран был отброшен в сторону за ненадобностью, и пехотинцы в передних рядах налегли на ворота, открывая их еще шире. Вскоре створки разошлись настолько, что между ними могли пройти двенадцать человек в ряд.

Штурмующие двинулись вперед, каждому хотелось побыстрее оказаться внутри и добраться до врагов. И вдруг из бреши в воротах полыхнуло жаркое пламя. Спереди донеслись пронзительные крики и раздались команды на ирландском, которые Торгрим понять не мог. Он улыбнулся и подумал: «Очень умно… Эти ирландцы могут проявлять находчивость и изобретательность, если захотят».

Похоже, сразу же за воротами защитники Тары сложили какие-то горючие материалы. Торгрим решил, что они использовали солому, политую каким-то маслом, поскольку ничто иное в такой дождливый день гореть не могло. Они дождались, когда ворота распахнулись и норманны хлынули внутрь, после чего подожгли солому. Там, где стены из дуба и глины не смогли задержать противника надолго, они устроили стену огня. Впрочем, и эта уловка лишь отсрочила неизбежное.

Те, кто был в первых рядах, ирландские пехотинцы и викинги, устремились вперед, держа щиты поднятыми над головой, чтобы уберечься от пламени, как от любого другого оружия. Они принялись пинками расшвыривать горящий завал, но в это время изнутри сквозь столбы пламени на них обрушился град стрел и копий, выпущенных защитниками крепости, теми, кого еще укрывал от глаз нападающих огонь.

Торгрим стал проталкиваться вперед. Харальд не отставал от него ни на шаг. Ночному Волку, как и всем остальным, не терпелось ввязаться в схватку, но он был достаточно опытен, чтобы понимать: ни к чему лезть толпой в относительно узкий проем. Он положил руку на плечо Харальду, сдерживая юношу.

— Не забывай, зачем мы здесь! — крикнул он, возвысив голос, чтобы перекрыть шум схватки, и Харальд понимающе кивнул.

Торгрим взглянул направо, где несколько мгновений назад находился Старри, но берсерка там уже не оказалось, в чем не было ничего удивительного. Ночной Волк перевел взгляд вперед и успел увидеть, как Старри взобрался на плечи стоящего впереди воина и, оттолкнувшись, прыгнул на кого-то невидимого за толпой сражающихся.

В воротах тем временем шеренга пехотинцев пыталась затоптать пламя и щитами проделать брешь в стене огня. Вот двое из них отлетели назад, словно поддетые рогами невидимого быка, но тут же еще двое шагнули вперед, занимая их место.

Огонь, стрелы и копья собрали обильную жатву, но Торгриму, как и всем остальным, было совершенно ясно, что защитники крепости смогут лишь задержать нападающих на минуту — другую, не больше. «Хотел бы я знать, какие еще сюрпризы они нам приготовили? — подумал Торгрим. — Морриган, что еще ты задумала? Ничего, скоро узнаем…».

В стене обжигающего пламени уже появилась брешь. Передние ряды сумели раскидать горящую солому и проложить проход сквозь огонь, и теперь по нему устремились ирландцы и норманны. За стеной пламени Торгрим увидел два ряда воинов, держащих перед собой щиты, а перед ними стояли лучники и копейщики, собирающие смертельную жатву с тех, кто прорывался сквозь огонь. Но брешь в пламени становилась все шире по мере того, как в нее устремлялись все новые бойцы, и лучники отбросили в сторону луки и потянули из ножен мечи, готовясь вступить в кровавую рукопашную схватку, которая должна была вот-вот начаться.

Ирландцы, составлявшие армию Бригит, вразнобой атаковали первую линию защитников. Те отступили на шаг, но строй их не распался, и они не дрогнули. Вдоль всей линии соприкосновения вздымались и опускались мечи, раздавались крики и лязг скрещивающихся клинков, глухие удары лезвий о дерево и слабое звяканье кольчужных колец, разлетающихся в разные стороны.

А вот норманны намеренно держались позади. Те самые люди, которые при иных обстоятельствах непременно полезли бы в самую гущу кровавой сечи, теперь оставались поодаль и отнюдь не горели желанием принять в ней участие. Поскольку, как было справедливо подмечено уже не раз, это была не их война.

Торгрим и Харальд прошли в ворота, миновав кучки догорающей соломы и клубы удушливого дыма, и перед ними предстало огромное внутреннее пространство крепости с ее многочисленными постройками — округлыми и глинобитными или высокими и каркасными, обрамленными тяжелыми балками. Зрелище было впечатляющее.

— Отец, смотри, вон там! — воскликнул Харальд и показал куда-то своим мечом.

Торгрим взглянул туда и увидел, что в нескольких сотнях ярдов от них высится здание с черными балками, с выбеленными оштукатуренными стенами. Высокое и горделивое, оно было не самым большим, но стояло в стороне от остальных, что, несомненно, придавало ему значимости. Оно было увенчано высоким шпилем с деревянным крестом, увеличенной копией того крошечного серебряного распятия, что висело у Торгрима на шее вместе с серебряным молотом Тора.