Бедная маленькая стерва - Джеки Коллинз

— Разумеется, — отозвался Леннокс с легким раздражением. Эта назвавшаяся адвокатом дамочка считает его полным дураком? Разумеется, он побеседовал и с коллегами пропавшей девушки, и с ее соседями.

— А с ее бывшим бойфрендом вы разговаривали? — не унималась Денвер.

— Нам о нем ничего не известно.

— Запишите — его зовут Мэтт Ландон. Телефон и адрес вы наверняка найдете в телефонном справочнике.

— Огромное спасибо, мисс Джонс, — не без сарказма отозвался детектив. — Всегда приятно получить дельный совет.

Бобби бросил встревоженный взгляд на Денвер. Он боялся, что она может сорваться. Чтобы разрядить обстановку, он попросил детектива показать на карте район, откуда были сделаны телефонные звонки.

Леннокс ответил, что не имеет права разглашать подобные сведения.

— Лучшее, что вы можете сделать в сложившейся ситуации, — сказал он, — это вернуться в отель и ждать. Как только будут какие-то результаты, я немедленно вам сообщу.

Бобби, однако, подозревал, что просто сидеть и ждать Денвер не собирается, поэтому, как только они вышли из участка, он отошел в сторонку и позвонил матери.

Одним из достоинств Лаки было умение отзываться на просьбы родных и друзей. Несмотря на то что Бобби ее разбудил, она пообещала, что все разузнает по своим каналам и перезвонит.

— Скорей, мам, это важно, — попросил он.

— Ты со мной разговариваешь, не с кем-нибудь, — напомнила сыну Лаки. — Жди.

В отеле Гендерсоны сразу направились в свой номер, а Бобби предложил Денвер позавтракать.

— Я не голодна, — откликнулась она, думая о чем-то своем.

— Но тебе нужно поесть. Тебе нужны силы.

— Для чего? — Денвер апатично пожала плечами. — Чтобы опознать тело, когда они его найдут?

— Мне кажется, ты не из тех, кто легко сдается, — покачал головой Бобби, обнимая ее за плечи.

— Откуда ты знаешь?

Он окинул ее внимательным взглядом и слегка улыбнулся.

— Просто знаю — и все…

Государственного адвоката, получившего назначение представлять интересы Хэнка Монтеро, звали Дьюи Файнд. По уши увязнув в собственном бракоразводном процессе, казавшемся бесконечным и к тому же обходившемся слишком дорого, этот невысокий лысый толстяк переживал не лучший в жизни период, и на клиентов — особенно на таких, которые не могли заплатить, — ему было наплевать. Дьюи мечтал бросить опостылевший город и надоевшую работу, сбежать на Гавайи, найти там юную, невинную туземочку и до конца дней жить с ней в бамбуковой хижине на берегу океана. Но для этого ему нужно было заработать хоть немного денег, поскольку эта жадная тварь — его бывшая — желала наложить лапу на все его имущество.

Мечты Дьюи были неосуществимы, но он продолжал цепляться за них, живя в своем собственном мире фантазий и грез.

Хэнк Монтеро адвокату сразу не понравился просто потому, что был полной его противоположностью: высокий, прекрасно сложенный мужчина с густыми волосами.

— Устрой мне сделку с правосудием, — попросил Хэнк. — У меня есть что предложить следствию.

«Знаем, знаем… — подумал Дьюи. — Ты убил женщину и теперь не хочешь идти в тюрьму. Ну ничего, я тебе устрою сделку… минимум десять лет за решеткой, где тебя будут иметь все, кто когда-то дрочил на фотографии Джеммы Саммер».

— Напиши полное признание, — посоветовал Дьюи клиенту. — Опиши все подробно. Это поможет тебе отделаться максимально легким наказанием.

И Хэнк, никогда не блиставший особыми умственными способностями, сделал, как ему было велено.

Ничто так не привлекает пишущую и снимающую братию, как похороны знаменитости со всеми атрибутами этой процедуры. Похороны Джеммы Саммер обещали быть именно такими, и более того — самыми шикарными. Поминальная служба плюс прощание на кладбище, куда приедут самые знаменитые голливудские актеры, режиссеры, продюсеры. Отдельным бонусом должно было стать присутствие звездного вдовца — несравненного Ральфа Маэстро и его скандально известной дочери Аннабель, которая «прославилась» тем, что организовала в Нью-Йорке нелегальную фирму по оказанию интимных услуг сильным мира сего, не брезгуя лично обслуживать клиентов.

Вот почему многочисленные журналисты, собравшиеся на кладбище Мемориал Форест Лоун Парк, на котором хоронили звезд и знаменитостей, были в таком ажиотаже. В еще большее возбуждение, почти в экстаз, они пришли, когда кто-то (это была Фанни Бернштейн) пустил слух, что Аннабель Маэстро действительно приедет на похороны матери.

Всеобщее возбуждение достигло небывалого градуса.

В толпе журналистов находился и Марио Ривера, надеявшийся встретиться здесь с Денвер. Он понимал, что сам испортил их последнее свидание; несколько раз Марио пытался поправить дело, но безуспешно, однако он не отчаивался и готов был сделать еще одну попытку.

Это было тем более важно, что в случае примирения Денвер могла бы поделиться с ним свежей сенсационной информацией, касавшейся семейки Маэстро. Одержать верх над конкурентами, опубликовав сведения, которыми те не располагали, всегда было приятно, к тому же Марио буквально на днях перевели в соведущие нового шоу «Мир Голливуда», и он жаждал отличиться.

Ради этого Марио Ривера был готов буквально на все.

* * *

Наклонившись к Аннабель, Фанни взяла свою новую клиентку за руку и слегка пожала холодные пальцы.

— Не бойся, куколка. Все будет очень быстро, — сказала она с добродушным смешком. — Ты и слезинки не успеешь проронить.

— Ты говоришь так, словно я иду на прием к дантисту, — огрызнулась Аннабель, думая о том, что, несмотря на все ее достоинства, Фанни может «достать» кого угодно.

На кладбище, расположенное на Голливудских холмах, они поехали в траурно-черном городском такси. Фанни решила, что так будет правильнее. «Ты сразу покажешь всем, что не привыкла шиковать и бросаться деньгами, — объясняла она. — Журналистам этого хватит, чтобы сделать два важных вывода».

«Каких же?» — спросила Аннабель.

Фанни самодовольно усмехнулась.

«Кто-то из них может решить, что заниматься столь неблаговидным бизнесом тебя вынудили стесненные материальные обстоятельства. А из этого следует, что Ральф не очень-то заботился о своей единственной дочери, раз ей пришлось самой зарабатывать себе на бутерброд с маслом. Соответственно, изменится отношение прессы к тебе, и к нему. Понимаешь, куколка?»

Аннабель кивнула, хотя последние слова Фанни почти не достигли ее сознания. Одного упоминания о Ральфе, встречи с которым она так страшилась, хватило, чтобы Аннабель снова погрузилась в мрачные размышления. Отец… Сколько она себя помнила, он всегда внушал ей робость и страх — грозная, даже угрожающая фигура. Не раз и не два его неестественно большое лицо являлось ей в детских кошмарах, и всякий раз Аннабель просыпалась в слезах. Даже сейчас, вспомнив, как отец когда-то склонялся над ней, она с трудом подавила дрожь.