Миг возмездия - Эрик Фрэнк Рассел

«Как в космосе, так и на месте посадки весь личный состав корабля подчиняется только капитану или назначенному им лицу, которые действуют согласно уставу космослужбы и несут ответственность только перед главным штабом космического флота, расположенным на Терре. То же касается десантных войск, официальных гражданских лиц и пассажиров, находящихся на борту космических кораблей (как в полете, так и на берегу). Вне зависимости от ранга и полномочий они подчинены капитану или назначенному им лицу. Этим лицом является один из офицеров корабля, исполняющий обязанности своего непосредственного начальника в случае отсутствия им выхода из строя».

— И все это означает, что вы хозяин на корабле, — сказал недовольно посол. — А кому такой порядок не по душе, может сойти и больше не возвращаться.

— При всем моем уважении к Вашему превосходительству, я вынужден признать, что дела обстоят именно так. Я ничего не могу изменить: устав есть устав. А уж личному составу он прекрасно известен. — Капитан захлопнул книгу и отложил ее в сторону. — Могу поставить десять против одного, что все сейчас гладят брюки, причесываются и наводят лоск. Точно знаю, что они обратятся ко мне, как положено по уставу, и я не имею права им отказать. Согласно правилам они попросят старпома представить мне на утверждение список увольняемых. — Он глубоко вздохнул. — Единственное, что я могу сделать, так это вычеркнуть несколько фамилий, изменить очередность увольнений, но отменить из вовсе я не могу.

— Может быть, это окажется полезным — пустить ребят погулять в город, — предложил полковник Шелтон, любивший сам весело провести время. — Прибытие флота — всегда хорошая встряска для захолустного городишки. Контакты будут устанавливаться десятками — мы именно этого и добиваемся.

— Нам нужны контакты с руководством этой планеты, — возразил посол. — Мне как-то трудно представить себе руководящее лицо, примеряющее свою лучшую шляпку, пудрящее нос и выскакивающее вприпрыжку на улицу, чтобы познакомиться с изголодавшимся членом корабельной команды. — Его лицо брезгливо передернулось. — Мы должны искать иголку в стоге сена. Эта работа не для личного состава.

— Я полностью солидарен с вами, Ваше превосходительство, но мы вынуждены рискнуть, — сказал Грейдер. — Личный состав ожидает увольнения, а обстановка не позволяет воспрепятствовать этому. Помочь мне может только одно.

— Что именно?

— Факты, позволяющие классифицировать планету враждебной в том смысле, как определено уставом.

— Можно ли как-нибудь это устроить? — И, не дожидаясь ответа, посол продолжил. — В каждом экипаже всегда есть неисправимый скандалист. Разыщите его, поднесите двойную чарку венерианского коньяка, обещайте ему немедленное увольнение, но выскажите сомнение: понравится ли ему, чтобы на него смотрели как на отбросы. А ганды нас таковыми считают. Потом отправьте его с корабля. Задира вернется обязательно с подбитым глазом и будет хвастать, как он отделал того парня. Вы с полным основанием можете объявить планету враждебной. — Посол сделал выразительный жест. — Что же еще? Физическое насилие. Все согласно вашему уставу.

— Параграф 148а особо подчеркивает, что устав имеет в виду систематическое противодействие силой. Индивидуальные конфликты не рассматриваются уставом как факты, доказывающие враждебность планеты, — спокойно возразил капитан.

Посол резко повернулся к старшему гражданскому чиновнику, всколыхнувшись всем своим грузным телом, и возмущенно заявил:

— Когда вернетесь на Терру, если вы вообще вернетесь обратно, можете сообщить руководству соответствующего ведомства, что космическая служба дезорганизована, парализована и неспособна выполнять свои функции из-за нелепейших уставов, составленных бюрократами.

Прежде, чем чиновник смог придумать ответ, достаточно благоприятный для себя, но и не противоречащий словам посла, раздался аккуратный стук в дверь. Вошедший старший помощник Морган молодцевато откозырнул и протянул капитану Грейдеру лист бумаги:

— Список первой группы увольняемых, сэр. Прошу утвердить.

* * *

Четыреста двадцать счастливчиков ринулись в город ранним утром. Как все, истосковавшиеся по нормальной человеческой жизни, они горели нетерпением и тешили себя радужными надеждами.

Глид примкнул к Гаррисону: среди отпущенных он был единственным сержантом, а Гаррисон — единственным инженером. К тому же только они двое были в штатском, без мундиров. Именно из-за отсутствия униформы Глид чувствовал себя не в своей тарелке, а Гаррисону не хватало велосипеда. Этих мелочей было достаточно, чтобы свести их вместе хотя бы на один день.

— Лафа, — с энтузиазмом заявил сержант. — Немало на моем веку приятных увольнений, это — просто удивительное. Всегда на всех планетах возникала проблема, что брать с собой вместо денег. Ребята выкатывались с корабля, как батальон дедов-морозов, груженных всякой всячиной для обмена. Но бо́льшая часть барахла оказывалась бесполезной, и его приходилось тащить обратно.

— На Персефоне, — сказал Гаррисон, — один длинноногий милик предлагал мне двадцатикаратовый бриллиант чистой воды в обмен на мой велосипед.

— И ты отказался? — Глид даже приостановился, настолько был поражен такой бестолковостью инженера. Теперь в том, что Гаррисон не от мира сего, сержант был уверен на все сто процентов.

— Конечно. Мне бы пришлось возвращаться на шестнадцать световых лет, чтобы достать другой велосипед…

— Мог бы некоторое время и без велосипеда обойтись, — перебил его Глид.

— Я могу обойтись без бриллианта. Да и другой велосипед мне не нужен. Этот со мной, налетал не одну сотню световых лет, я к нему привык.

— Ну и балда же ты. За такой камень мог бы огрести тысяч двести, а то и двести пятьдесят кредитов. — Сержант даже облизнулся, вообразив такую огромную сумму денег. — Кредиты — это я уважаю! И побольше! Потому и говорю, что здесь лафа! Обычно перед увольнением Грейдер нас накачивает по поводу хорошего поведения, чтобы мы не позорили своими поступками цивилизацию всей нашей старушки Терры. А на этот раз он говорил о кредитах.

— Это его настроил посол.

— Неважно кто, мне это по душе, — сказал Глид.

— Десять кредитов и внеочередное увольнение каждому, кто сумеет привести на корабль взрослого ганда, все равно кого: мужчину, женщину. Лишь бы они были согласны дать информацию.

— Не так-то просто их будет заработать, — вставил Гаррисон.

— Сто кредитов тому, кто установит имя и адрес руководителя городской администрации. Тысячу кредитов тому, кто выяснит название и координаты столицы! — Сержант присвистнул и продолжал. — Кто-то отгребет всю эту кучу денег.

Он внезапно замолк, увидев проходящую мимо высокую гибкую блондинку. Гаррисон дернул его за рукав.

— Вот лавка Бэйнса, о которой я тебе говорил.