Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

попыткой вернуть себе Гростенсхольм? — внезапно спросила Винга.

Хейке непроизвольно посмотрел в сторону, где находилось большое поместье, расположившееся вдали на возвышенности. Но ничего, кроме темноты и густой завесы падающего за окном снега, он не увидел.

— Плохо — ответил он. — Снивель засел там, словно огромная, жирная жаба, и стережет свои сокровища. Мои сокровища. Едва ли у него появляется мысль о выезде оттуда.

— Знаю.

— Он тебе не докучает?

— Если бы! Он ненавидит меня, Хейке. Ненавидит за то, что суд вернул мне Элистранд, и за то, что мне присудили деньги, которые его племянник, адвокат Сёренсен, обманным путем отнял у моего отца. Мне сейчас хорошо, слуги верны мне, в Элистранде порядок. Да ты сам видел, когда мы обходили хозяйство. Конечно, мне достается. Но для Снивеля одно лишь мое присутствие в уезде — как бельмо на глазу.

— Какие неприятности он тебе приносит?

— Сначала пытался выжить меня из уезда, распуская слухи, порочащие мою честь. Не получилось, поскольку нас, Людей Льда, всегда любили в Гростенсхольмском уезде, а Снивеля никто не любит. Потом пытался повредить лесопилку, лодки, рыболовные снасти, нанести урон урожаю и лесам. Спасибо людям, окружающим меня. С их помощью я все восстановила и вернула утерянное. Мне как будто помогают какие-то высшие силы. Каждый раз, когда кажется, что придется сдаться, неожиданно приходит помощь — то деньги, то зерно, то еще что-либо. Люди, обязанные моему отцу за то или иное…

Она задумалась, словно сбитая с толку. Хейке отвернулся от нее, чтобы она не смогла прочитать в его глазах, откуда поступала эта помощь…

Винга вышла из задумчивости.

— Но постоянная травля Снивеля сильно действует на нервы, Хейке. Чувствую себя измотанной.

— Но так же нельзя, — сердито воскликнул он. — Не может же это продолжаться бесконечно!

— Да, я тебе не рассказала о самом скверном. Одному моему конюшему показалось, что он видел, как человек Снивеля крутится возле нашего сарая. И на следующий день, когда я ехала в экипаже, на крутом спуске с горы перед морем сломалась задняя ось. Ее кто-то подпилил.

Хейке вскочил и нервно стал ходить по комнате.

— Его надо выгнать, — произнес он приглушенным голосом. — Нужно! Тотчас же! Боже, дом-то ведь мой, у него нет никакого права владеть им. Но, благодаря тому, что он судья, никто не может судить его. Или правильнее: никто не осмеливается!

— А адвокат Менгер?

— У меня, Винга, не хватает смелости обратиться к нему еще раз. Он совершил настоящий подвиг, когда спас Элистранд для тебя, большего мы не можем требовать от смертельно больного человека. Снивель изобьет его.

— В суде?

— И там тоже. Не только в переносном смысле, но и буквально. Если Менгер привлечет его к суду, Снивель уничтожит его еще до суда. Снивель не остановится и перед убийством. Помнишь, как он подкупил всех членов суда, когда слушалось дело о Элистранде?

— Да. Что ты предпринимал, Хейке? Не бездельничал же ты? С тех пор уже прошло три четверти года!

Хейке вздохнул.

— Я перепробовал все. Был в Верховном суде и просил помочь мне вернуть мой собственный дом. На меня там смотрели, как на волосок в супе, и я вскоре понял, что Снивель воспользовался своим влиянием и там. Он предполагал, что я обращусь туда.

Хейке снова сел.

— Само собой разумеется, что я получил ответ на те письма, которые мы писали вместе с тобой тете Ингеле и Арву Грипу, да ты знаешь об этом, сама читала мне ответы. Они бы с удовольствием помогли мне, но никто из них не может оставить своего хозяйства, во всяком случае, надолго. Винга, я говорил со многими в Кристиании, унижался, но меня выгоняли, ибо думали, что я сам дьявол или родственник троллей. Люди не желают помогать мне. Я даже был в Гростенсхольме и разговаривал с самим Снивелем. Пытался добиться, чтобы он добровольно отказался от Гростенсхольма.

— Но, Хейке! Этого тебе делать бы не следовало!

— Да, но я был столь наивен. Переживание не из приятных, должен я тебе сказать! Самое мягкое из сказанного им было: он не обязан отдавать свое поместье выродку дьявола.

— Но такое ты и раньше слышал?

— Сотни раз. Но это было, как уже сказано, самое мягкое из всего. А когда я уходил оттуда, мимо уха просвистела пуля. Она была пущена из флигеля.

— Нет, такого ты мне еще не рассказывал, — воскликнула возмущенная Винга. — Я буду… Нет, я не буду. Но может быть ленсман может что-нибудь сделать? Это же попытка убийства! Самое малое, что он, видимо, сможет сделать — выбросить Снивеля из поместья!

— Выбросить судью? Хотел бы я посмотреть на ленсмана, который осмелится на это! Во всяком случае, когда дело касается Снивеля. Он обладает все еще огромной силой, несмотря на то, что она основательно подточена. Достаточно одного его слова и ленсман уволен и опозорен. А этот выстрел…

— Может, тебе стоит обратиться к королю, Хейке? Гростенсхольм ведь твой! Его у тебя просто отняли, воспользовавшись поддельным письмом!

— К королю? Который сидит в Дании и у которого хватает забот о своей стране? Какое ему дело до Гростенсхольма в маленькой Норвегии или до Людей Льда?

— Говорят, король не очень умен, но хорошо относится к людям…

— Может быть, но подумай, ведь не сам он читает все письма? У него для этого целый штаб, который отвечает на письма по своему усмотрению. И кто напишет ему письмо? Я? Который не умеет написать даже своего имени?

— Пора бы научиться, — несколько дерзко произнесла Винга, и он вынужден был согласиться, что она права.

Они замолчали, уставившись на огонь в камине. Однако молчание Хейке продлилось всего лишь мгновение. Его взгляд тут же переместился, как обычно, на Вингу, словно он не мог оторваться от нее даже силой ни на секунду. Не соображая, что делает, он начал думать вслух, и его глубокий голос заполнил комнату упрямыми, почти магическими словами:

— Я, Винга, хочу носить тебя на руках, держать тебя перед глазами, словно божественный дар, проникнуть сквозь окно, пронести через зимнюю бурю, готов вознестись к небу с тобой на руках, так, чтобы волосы твои развевались золотым водопадом со лба твоего. В тишайшую зимнюю ночь мы должны миновать снегопад и добраться туда, где сверкают звезды. И я обязан предъявить им тебя, подняв на руках выше головы моей и сказать: «Посмотрите, что я вам принес! Примите лесного эльфа Вингу, создание звездной пыли, ибо здесь ее родина. Подземное чудовище принесло ее к вам в тишине ночи, чтобы вы благословили ее».