Восхождение к власти: день гнева - Соломон Корвейн

Но Рейх нашёл, чем парировать этот выпад. На помощь Рейху поспешили массивные и грузные машины, давшие о себе знать шквалом ракет, разорвавшим летательные аппараты Информакратии.

- Говорит авиакапитан боевой группы двести третьего вертолётного полка. Мы поддержим вас и займёмся «птахами». Продолжайте движение, - услышал «Крестоносец».

Аурон и его избранные воины продолжили путь, отрываясь от основного ударного кулака, который занялся вертолётами, завязнув в рукопашной и скоротечных штурмах отдельных укреплений.

- В атаку воины! – отсекая голову очередному ликвидатору, призывает Первоначальный крестоносец. – В бой! Во имя будущего!

Воины рассеялись по возможным укрытиям, столкнувшись с вертолётами, чем воспользовались информакркатцы. Это был их шанс вклиниться в боевые порядки и разорвать их изнутри.

Мушкет с треском выдохнул яркий луч, живущий меньше секунды, и Гвардеец лишился единственного ока, но не ослеп, ибо сенсорные датчики продолжил считывать информацию. Ещё залп и температура «света» сожгла оружие врага. Воин двинулся на него.

«Проклятье», - вздрогнул Маритн.

Новая батарейка в стволе и сверкнул ещё один выстрел, заставивший тварь пошатнуться, но не упасть. Противник настолько близко, что Маритон, подавив страх и превозмогая боль, бросается на Гвардейца с клинком в руках. Сильным напором в прыжке смог его опрокинуть и со всей силы ударить мечом, но панцирь закалён настолько, что острие даже не пробило его, отдав снопом искр. Мужчина почувствовал, как его ударили в грудь и через секунду прикладывается спиной о металлопластик – Гвардеец отшвырнул его.

Но злобы практически нет на душе, на неё нет сил. Маритон сквозь кряхтение поднимается на обе ноги, держа в руках уже пистолет. Его мушка постоянно пляшет и срывается вместе с рукой, не давая владельцу прицелиться.

«Стреляй!» кричит себе парень. Спусковой крючок сжимается и насыщенный плотный луч энергии оранжевой расцветки ударяет в грудь врагу, прожигая доспех, но не до конца. Оружие от мощного напора превратилось в кучу металлолома, который зазвенел по улице.

Гвардеец обнажил короткий ручной клинок и было уже приготовился к броску, как его буквально обдало валом свинца. Подоспевший нуккер разорвал из тяжёлого орудия киборга, направив очередь прямо в то место, куда пальнули ранее.

Маритон облегчённо выдохнул, но тут же напрягся и пригнулся. Рядом с собой он чувствует месть одного из Гвардейцев за напарника – белый луч жарким напором проходит мимо него и разогревает экипировку, обжигая тело, и заставляя парня кинуться в ближайшее укрытие, проскользнув по грязному, заляпанному кровью и маслами асфальту.

«Вот бы просидеть тут весь остальной бой».

За куском расплавленного металлопластика, бывшим дзотом, за мгновение обратившимся в лужу, ему показалось, что он в полной безопасности, что может тут пролежать сколько угодно и пропустить остальную бойню. Он не ожидал, что пройдёт столько после свершения мести и воочию увидит Дворец, его ворота и может погибнуть под его сводами. Усталость всё же взяла своё – всё тело словно парализовало, мужчина лежит в луже непонятной жиже и ему хорошо, плевать, что там за укрытием. Всё же, ещё пара секунд и он встанет…

Сидящего приметил воин Информакратии и приготовился атаковать. Оружие Гвардейца уже начинало сиять, готовясь испустить смертельный луч, чтобы решить судьбу Маритона раз и навсегда. Моментом позже место, где он стоял стало черно и покрылось пузырями от сумасшедших температур – Т-90 спаренной пушкой решило судьбу Гвардейца, обратив его в пепел. Ударная колонна вместе с вертолётным звеном расправилась с вертолётами и присоединилась к неудержимой атаке, разметая с моста шваль Информократии.

Маритон пытается встать, но его сил хватает, чтобы усесться и понять, что у него не осталось оружия. Личный отряд Аурона ведёт битву на пределе сил, вливая в кровь стимуляторы, поддерживая силы, рассеявшись среди обширных частей фортификации.

Мужчина смог усмотреть, как к нему подобралась грузная фигура, оторвавшаяся от кровавой пляски, и силой механических мышц смогла его поднять, цепляя за шиворот. Парень чувствует себя, как полутруп, вокруг которого кипит страшная битва.

- Ты-ы, - прозрел воин; пелена с глаз пропадает, и парень видит перед собой статную фигуру, в почерневшем, помятом, но не потерявшим могущества доспехе.

- Давай Маритон! – подбадривает бойца «Крестоносец». – Нам остался последний шаг. Вспомни тех, кто умер за тебя, вспомни тех, кто погиб, чтобы ты жил! Вспомни за кого ты сражаешься! – Аурон словно швыряет своего бойца в битву, с силой толкая его вперёд, в сторону атаки.

Имперец находит свой мушкет в луже крови и нащупывает в кармане горсть батареек, оставшихся для последнего рывка. Позади, за спинами Первоначального крестоносца и его избранного отряда из нуккеров и бронепехоты, загрохотали сотни орудий, а впереди им ответили «бурей» из всего, что осталось. Фронтальные преддворцовые пушки окатили захватчиков лавиной плазмы, а турели застрекотали пулемётными очередями. У огромных врат, шестьдесят метров высотой выстроилась последняя линия обороны – автоматизированные системы защиты вместе с остатками Гвардии и Киберариями, что кроятся средь бункеров и дзотов.

Поток огня с двух сторон стал такой импульсивный, что над дорогой ещё немного и образуется ещё одна широкая слепящая глаз полоса, состоящая из выпущенных боеприпасов. Один из Т-90 не выдержал и вспыхивает фонтаном пламени, раскидав куски металла и запчастей повсюду. Его место занимает другой и выстрелом из спаренной пушки разносить на клочья одну из пушек, похожих на мортиру.

- Нам нужен ракетный удар! – пытается воззвать по рации к штабу Аурон, но получает отказ со ссылкой, что огромный мост может рухнуть и похоронить под собой все надежды на победу.

Маритон щемится к краю моста, чтобы не быть обращённым в пыль под напором инфернального огня, но и тут его почти достаёт. Его мушкет сейчас бесполезен, ибо весь противник собрался за крепкими укреплениями в пятистах метрах от его позиции.

«Кулак Рейха» продолжает наступление, оставляя лежать поверженных нуккеров с пробитыми доспехами и выжженными телами и изорванные от орудийного напора танки. Даже Первоначальный крестоносец не может выглянуть из укрытия, чтобы метнуть гранаты – такова напористость обороны, от действия которой асфальт стал превращаться в жижу.

Помощь пришла совершенно неожиданно – с запада, заходя на фоне угасающего солнца, в сторону врат направились три штурмовика. Освобождённые от вражеской авиации, выудив момент, они пришли на подмогу в самый трудный момент. Маритон смог усмотреть только блистание корпусов машин и как оборонительные части Информократии исчезают в огне ракетного беглого удара, внёсшего моментную суматоху в стан врага, чего и хватило для прорыва.

Как только прозвучал шум гиперзвуковых двигателей