Былины Печоры и Зимнего берега - Автор Неизвестен
Шрифт:
Интервал:
80 «А ишше дома ли Добрынюшка Никитич млад?»
А и услыхала тут Добрынюшкина родна матушка,
Как чесна вдова Омельфа Тимофеёвна,
Отпирала она окошечко косисцято,
Э-э и она кланялась старому-седатому во всю спину:
85 «Э-э уж ты здрастуй ты, старой всё седатой всё,
И как по имени Илья да Илья Мурамець,
По отечесьву тебя звать да сын Иванович,
И заходи-ко, залезай ко мне на моё вдовиное подворьицо,
Как попить ко мне, покушати».
90 Э-э и говорил тогда и старой ей седатой всё:
«Э уж ты ой еси, чесна вдова Омельфа Тимофеевна,
Э-э ище как ты знашь меня старого-седатого?
Э-э ты по имени называшь меня, по отечесьву?»
— «Э-э как же не знать мне тебя да до́бра мо́лодца,
95 Э-э я жила-то у твоёго-то ро́дна батюшки,
А и у свет у Ивана-то сына я Тимофеевича,
У твоей-то я жила да у родной матушки,
У Епестеньи жила ведь с ней же с Яковлевной,
Я с тобой-то с маленьким водиласе,
100 Э-э я водиласе с тобой да всё же с малым-то,
Э как-то твой-то родной батюшко да мне же всё,
За водню-то он дарил да золотой персте́нь,
Э и он со ставочками дарил мне драгоценныма, —
И как у моёго-то чада милого любимого,
105 Э как у Добрынюшки Микитича на право́й руки́,
На право́й руки́ у его же всё,
Как подписана на перстни́ всё да фамилья его,
У моёго-то у чада милого любимого,
У Добрынюшки у мня да у Никитича,
110 Э и на бело́й груди́ у его да золотой висит крест
Со цепоцькой он да золотою-то,
А и етот крест-от мне достал твой родной батюшка,
Как Иван дарил свет Тимофевич-то,
Э-э етот крест у моего чада на бело́й груди.
115 Э как и нету моего да чада милого,
Как Добрынюшки нету у мня да всё Микитича.
Э и он уехал у меня по утру ранному,
А и как до сходу-ту уехал соньця красного,
А и он далеце-далеко да во чисто́ поле́,
120 Во чисто́ поле уехал, во широкоё роздольицо,
И он стрелять уехал-то да на Пучай-реку́,
И на Пучай-ту реку́ ехал всё на быструю,
А и он стрелять-то всё гусей да белых ле́бедей,
Перелетных-то он да серых уточок,
125 И заходи ты ко мне, старой ты, седатой же,
Э посидеть-то ты ко мне да со мною попить-покушати».
— «Уж как нет у те Добрынюшки Никитиця,
Я поеду-то к нему да во чисто́ поле́,
Во цисто́ полё́ поеду, во широко роздольицо,
130 Стречу его на пути его же дорожечки».
Э тут кланялась чесна́ вдова Омельфа Тимофеевна,
Э и она старому-седатому низко же кланялась:
«Э и пожалей ты меня, старой же седатой же,
Э и ты чесно́й вдовы Омельфы Тимофеёвны,
135 Э-э уж как стретитце тебе моё чадо милоё,
Э и как премладой-от Добрынюшка Никитич млад,
Э и как оно неуступчиво у мня да неува́жливо,
Э и пожалей-ко ты меня, молодой вдовы,
Молодой вдовы меня, Омельфы Тимофеевны,
140 Не губи его премла́да у мня Добрынюшки Никитиця,
Он у мня-то не в полном ище уми-разуми,
Що он у мня же в молодых летах, не в полных же».
Вот отворотил старой-седатой да своего коня да богатырьского,
Э и поехал старой-от седатой далеце во чисто́ полё́.
145 Э и как ехал старой-седатой Илья Мурамец,
А постречалсе-то Добрынюшка Микитиць млад,
И постречалсе ему настречу да во чисто́м поли,
Э и тут да постречалсе Добрынюшка Никитич млад,
И он ехал, отворачивал своего-то он да добра́ коня,
150 Своего коня да богатырьского
А и он на старого да на седатого,
На Илью-то он да всё на Мурамца,
А и он на сына же всё да на Ивановича.
И вынимал Добрынюшка да саблю вострую,
155 Эй он ехал на старого-седатого,
Они добрыма конями тут съезжалисе,
Ихни сабли вострыя да всё помялисе,
И тут они скакали со добры́х коней,
А и на матушку скакали на сыру́ землю́,
160 Они билисе-боролись рукопашным боём,
И они друг друга да всё не можот всё побороть же всё,
Ишше тут старо́й-седатой Илья Мурамець
Он умел правой ножечкой да подкорючивати,
А и подкорючил взял да ножкой правою,
165 Э и тогда падал Добрынюшка да на сыру́ зе́млю,
И садилсе старой-седатой да на белы́ груди́,
И вон хотел спороть у его да груди белые,
И говорил-то старой-седатой таковы слова:
«Ты скажи-ко, скажи, да удалой да доброй мо́лодець,
170 Уж ты руськой, я вижу, могучей да есть бога́тырь же,
И какого роду, какого ты же племени?
Ты какого отца да какой матери?»
— «Я бы был на твоих грудях,
Не спросил бы у тя роду и не племени,
175 Я спорол бы у тя груди белыя».
Говорил старой-седатой да Илья Мурамець,
Говорил ему во второй же раз,
Говорил он ему старой-седатой да во трете́й же раз,
Он не сказывал ему же всё,
180 Он увидал у его на бело́й груди́,
Увидал он на правой груди золотой же крест,
И он увидал на бело́й груди была ра́ковинка родимая,
И он увидал-то на правой руки золотой персте́нь,
И он со ставками увидел драгоченныма,
185 И подписано на персни́ имя-та,
Уж отечесьво было написано,
Как говорила ему Добрынина ро́дна матушка,
Как его Омелфа Тимофеевна.
Он тогда подымал старо́й-седатой-то,
190 Подымал Добрынюшку же всё Никитича
Он своей-то правой рученькой его же всё,
Человал его в уста жа да он саха́рные,
И обнимал его-же старой-от седатой-от,
Называл-то его крестовым же брателком,
195 Как по имени Добрынюшкой Никитичом.
[О]ни крестами-ти золочёныма менялисе,
Надели на свои да на белы́
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!