Былины Печоры и Зимнего берега - Автор Неизвестен

млад,

Я по твоёму же слову я не сделала,

Не по твоёго приказаньицу же не исполнила,

980 Я пошла взаму́ж за Алешеньку Поповиця,

Я за бабьёго пошла да всё насмешницька,

А прости меня да виноватую,

Пред тобой я дела да не исполнила».

Говорил тогда Добрынюшка Микитич млад:

985 «Я не дивлю-то уму́ да у́му бабьёму,

У бабы волос долгой, да же ум короткой-от,

А куды бабу́ ведут, туда баба́ и́дёт,

А куды бабу́ везут, туды она е́дёт.

А дивлю-то князя Владимеру,

990 Со княгыной дивлю Апраксеньёй же да королевиснёй,

Они у жива́ мужа да жо́ну о́тняли,

Жо́ну о́тняли же ей, засватали

За Алешеньку же всё Поповиця,

И за бабьёго же всё просмешницька!»

995 Тут же князь Владимер со княгиней сидят молчат.

Выходил тогда Алешенька з-за стола же вон,

Он же падал-то Добрыни во резвы́ ноги:

«А и ты прости, прости меня, да крестовой брателко,

Ты, Добрынюшка, прости меня, Микитич млад,

1000 А й посидел я возле любу твою семью же всё,

А и возле любу посидел да молоду жону,

А и возле ту ли я Настасью дочь Микулисню».

И говорил тогда Добрынюшка Микитич млад:

«А я прошшаю за то тебя, брателка крестового,

1005 Я Алешенька тебе да всё Поповиця,

Я не прошшаю тя за то, што ты ездил-то,

Уж ты ездил далече во чисто́ поле́,

А и привозил-то всё же весточку нерадостну

А ишше князю-то Владимеру да со княгиною.

1010 А мо́я матушка родима об мня же плакала,

А и как чесна́ моя вдова Амельфа Тимофеевна,

А она слезила-то своё да лицё белоё,

А она портила свои да очи ясныя,

А и обо мне-то она же моя да́ родна матушка!»

99

КАК ДОБРЫНЯ МИКИТИЦЬ ПОСТРЕЧАЛСЕ С ИЛЬЕЙ МУРАМЦОМ

Как был жил во славном городи во Рязани-то,

А и ишше жил да был князь Никита сын Иванович.

А э как была у его люба семья — молода жона,

А молода жона Амельфа Тимофеёвна,

5 Было чадо у его да чадо милое,

А э как Добрынюшка Никитич млад.

И как жил-то князь Никита не состарилсе,

И не состарилсе же, не скоро́ преставилсе,

Вон оставил своего да чада милово,

10 А как того ли он Добрынюшку Микитича,

Оставил-то свою да молоду жону,

Ишше ту ли жа Амельфу Тимофеёвну.

Э и ка шла-то шла же славушка по всей да по святой Руси,

А и как до того-то дошла до города до Мурома,

15 И до того ли до села да до Качарова,

А и как до того ли до с(ы)тарого до седатого,

А как до русьского могучево славна бога́тыря,

А и до Ильи-то до Ильи сына Ивановича.

Как сидел-то старой-седатой за столом же он,

20 Э как за тим он сидел столом за дубо́вым,

Э и за тима́ ли он за скатертеми за браныма,

Он за тима́ ли всё за е́ствами саха́рныма,

Э как он сидел-то кушал старой-седатой-от,

Ишше тот ли всё бога́тырь Илья Мурамець,

25 Э-э ишше Илья Мурамец сидел да сын Иванович,

А со отцом-то со родителём своим-то батюшком,

Со Иваном-то он сидел кушал с Тимофеёвичом,

Со родимой-то со своей же всё матушкой,

Как со той ли со Пестеньёй-то со Яковлевной,

30 Как дошла-ти слава-та вся великая,

Што во том ли в славном городи во Рязани,

Как ведь есть славной руськой бога́тырь-от,

Как по имени Добрынюшка Микитич млад.

Э и недосуг тут старому да всё седатому,

35 Недосуг-то ему сидеть за столом дообедывать,

И-и он ставал скоро́ выходил из столичка дубо́вого,

Из-за тех-то из-за скатертей за браные,

Из-за тех-то он еств саха́рных-то,

Из-за тех ли из-за пива, пива сладково.

40 И он крест-то клал же он да-писа́нному,

Он поклон-от вёл же всё да по-учёному,

А и он родителю-то батюшку бил челом, низко кланялсе:

«Уж как свет Иван Тимофеев сын,

Э и как со своею восударыни родной матушки,

45 Епистеньей-то же он да всё же Яковлевной».

И он же кланялся им низёхонько во резвы́ ноги́,

Как пошел он скоро-то да на широкой двор,

И ище брал старо́й-седатой узду серебреную,

Ище одевал он на своего коня на богатырьского,

50 На богатырьского коня да на Белеюшка,

Он накладывал на коня двенадцать тугих подпругов,

Он клал же на него серебряных,

А и он тринадцато он клал ременноё,

Не для красы он клал — ради крепости.

55 И как заходил старо́й-седатой в светлы све́тьлици,

Скинывал он со себя дорого же пла́тьё цветное,

Одевал же он пла́тьё да богатырьскоё,

И надевал он на себя латы богатырьския,

И как пошел скоро он да на широкой двор;

60 Он простилсе со родителём-отцом-батюшком,

Со Иваном-то простилсе с Тимофеёвичом,

Со родимой-то своей да он же матушкой,

С Епистеньей он же всё со Яковлевной.

Тут садилсе скоро он да на своего добра́ коня́,

65 А и только видели старого да всё седатого,

Э и как садилсе он на своёго коня богатырьского, —

Э и во чистом поли курева́ скуриласе, только дым стоит,

Только пыль стоит, дыма столб стоял до́ неба,

И тогда ехал старый-седатый до того ли города до Рязани-то,

70 И тут ли до Добрынюшки Никитичу

Ко широкому его да княжеському подворьицу.

Приезжал-то он старой-от седатой-от,

Ише тот ли всё бога́тырь Илья же Мурамець,

Э-э Илья Мурамец же сын же всё Иванович,

75 Ко Добрынюшки Никитичу,

К широкому-ту его да ко подворьицу,

И он к окошечку подъезжал да ко косисцяту,

Он кричал-зычал старо́й-седатый да зычным голосом,

Зычным голосом кричал да богатырьским всё: