В объятьях звёзд - Ани Марика

Надевает боты на голые стопы и отходит к автомату с быстро приготавливаемой едой. Двигаюсь к углу дивана, поджимаю под себя ноги и натягиваю футболку на колени, полностью закрывая себя.

Марс ставит на стол подносы. Три чашки с горячим ужином, кофе, салат и хлеб.

— Я только кофе буду, — подаю голос и тут же получаю кружку горячего напитка. Парень садится рядом, прижимаюсь к его боку, с улыбкой наблюдая, как он вокруг себя раскладывает большие чашки. — Ты это всё сам съешь?

— Угу, с утра ничего не ел, — бубнит он и совершенно не аристократично набрасывается на еду. Глажу его по плечу, с умилением наблюдая за принцем. Такой он простой и в то же время непростой.

Не отвлекаю голодного мужчину, боком поворачиваюсь, прислоняюсь к его боку. Чуть съезжаю, удобнее полулёжа устроившись. Можно сказать, прячусь в уголке за мощным телом Марса. Грею ладони об кружку кофе и дремлю. Всё-таки не выспалась.

— Проваливай, Сер! — рявкает тихо моя нечаянная подушка.

Вздрагиваю и просыпаюсь. Вот это я отключилась. Благо Марс бокал из рук отобрал, иначе бы облилась сейчас. Лежу всё там же, в своём укромном уголке. Правда, голова покоится на коленях брюнета, а его горячая ладонь на моей оголённой попе. Нахал! Одёргиваю футболку и барахтаюсь, пытаясь подняться.

— Заглохни, Марс, я с женой пришёл поговорить, — глухо отвечает второй брюнет и двигает свободный стул, издавая ужасный скрип.

— Жена не хочет с тобой сейчас говорить, — бурчу и, наконец, сажусь. Укрываю своим временным «платьем» коленки и перевожу взгляд на мужа.

— Придётся, Лапуль. Вываливай претензии. Я в этих женских штучках не шарю, — Ансер кладёт на стол сцепленные в замок руки и пристально смотрит на меня. Серьёзный. Собранный. И даже немного сердитый.

— Твоя грубость и наглость иногда переходит все рамки приличия. Для меня неприемлемы такие отношения. Я не одна из твоих девок и требую к себе уважения. Как бы я тебя ни любила, терпеть хамство в свой адрес не буду. Пойдём, Марс! — высказавшись, пихаю младшОго в бок.

Принц сноровисто поднимается и помогает выбраться из закутка. Вот только далеко уйти у нас не получается. Грохот упавшего тела останавливает. Вздрогнув, разворачиваюсь. Ансер лежит на боку возле нашего стола и сжимается, стараясь подавить конвульсии.

— Сер! Что случилось?! — падаю рядом с мужем, ловлю голову, чтобы не бился об мраморный пол.

— Крылья, — хмыкает Марс, возвышаясь над нами. — Ты в любви ему призналась, Огонёк.

— Что? Нет, я… — зажмуриваюсь сильно-сильно. Совсем забыла об этой особенности рурков. Только я не признавалась в любви. Не признавалась же? Так, к слову пришлось. Это что получается? Я вправду люблю Ансера? И он меня любит? Ну да, брюнет шептал слова любви во время нашего бурного секса. Но в тот момент я практически не слушала его страстный шёпот.

— Ни разу не считал тебя одной из девок, — хрипит Ансер, перестав трястись, и откатывается на спину. Устраивает голову удобнее на моих коленях. Не дёргаюсь. Глажу по лбу, стирая капли пота. — Ты очень чистая, светлая, нежная и мне тебя безумно хочется запачкать. Не обижайся, Лан. Не обещаю исправиться, но постараюсь. Веришь?

Муж тянет ладонь и накрывает щеку. В глаза заглядывает, молниями сверкая. И я верю. Я всегда ему верю. Киваю. И, склонившись, целую. Странный поцелуй получается. Вверх тормашками.

— Можешь трахать мне мозг двадцать четыре на семь. Это твоя прямая обязанность, — выдыхает очередную грубость брюнет. Бью его по груди и отстраняюсь. — Тебя это, что ли, обидело? Лапуль! Эй! — он ловит мои руки и резко вскакивает, меня поднимая. Наступает с широкой улыбкой. Отступаю и оказываюсь зажатой между двух братьев. Потому что за спиной Марс незыблемой горой стоит. — Заменим это ужасно скверное, задевающее твою тонкую душевную организацию и нежную психику слово на другое.

— Не паясничай, Сер, — фыркаю, передёргивая плечами. Потому что Марс там конечности распускает.

— Прости, малая. Я больше так не буду, — клятвенно заверяет Ансер и рывком накрывает губы своими. — И спасибо за крылья, Лапуль. Я тоже тебя люблю!

— И лапулю замени, — ворчу, обнимая за шею, и плевать, что футболка задирается. Мне нравится находиться в их объятьях. Пора это признать.

— А чем тебя лапуля не угодила? — удивляется муж.

— Ты так по коммуникатору к кому-то обращался. Лапушкой звал.

— Понял. Принял, — хмыкает и в широкой улыбке расплывается. — Ревнивица моя, оху… красивая.

— А вот это слово можешь не заменять, — хихикаю, краснею и, бочком, бочком выбравшись, сбегаю из столовой под взрывы мужского хохота.

Уже в каюте быстро переодеваюсь в свои вещи. Закалываю волосы крабиком. Но спать уже не хочется. И в четырех стенах сидеть тоже. Поэтому решаю навестить Асада, узнать, куда мы держим путь. И куда делись члены команды, потому что линкор совсем пустой. Вряд ли же все спят? Обычно работники посменно дежурили, обеспечивая круглосуточную поддержку корабля.

Асада нахожу в центре управления. Он совершенно один сидит за креслом главного пилота и управляет линкором. Отмечаю про себя, что меня уже не так сильно пугает тёмный космос за окнами.

— Почему ты один? — от моего тихого вопроса мужчина вздрагивает и, развернувшись, улыбается лишь уголками губ. В васильковых глазах молнии вспыхивают. Завораживая меня. Мой недоэльф протягивает ладонь, молчаливо приглашая к себе, и сажает на колени. — Где все твои подчинённые?

— Я всех отпустил на выходные.

— И ты один будешь управлять этой махиной? Это ведь утомительно, — положив голову на плечо, выдыхаю. Рядом с Асадом очень спокойно и уютно. Он будто своей ледяной выдержкой заряжает.

— Линкор на автопилоте и оснащён высокотехнологичными радарами. Да и остальные через пару часов прилетят, и будет кому заменить меня. Ты выспалась? Сейчас ещё очень рано, — минтакиец ласково поглаживает по спине, баюкает, негодник. Но мне спать совершенно не хочется.

— Марс сказал, что ваша мама очень