В объятьях звёзд - Ани Марика

Кровь кипит. Желание мышцы натягивает. Контроль по швам трещит. Землянка всю выдержку уничтожает. Жмётся теснее, дышит тяжело и целует в шею. Свой же укус зализывает.

— Двигайся, Ансер, — хнычет тихонечко.

И я двигаюсь. Медленно разгоняюсь. Почти полностью выхожу, чтобы с оттяжкой толкнуться. Лана вскрикивает громко. Впивается ногтями. Гладит везде. Выгибается, подстёгивает сильнее.

Кончает охуенно. Громко. Совсем контроль теряет. Царапает всего. Кусает, не жалея сил. Всего меня метит.

— Пиздец ты громкая, Лапуль, — усмехаюсь, притормаживая и оттягивая свой оргазм. Обещал ведь затрахать.

— Прости, — заполошно дыша, шепчет, краснеет, будто не она пару секунд назад извивалась подо мной, потеряв контроль. Прохладными пальцами прикасается к располосованной шее.

— Никогда не извиняйся. Ты великолепная. Кайфуй, Малая, — целую в губы, выпиваю прерывистое дыхание и с громким шлепком вбиваюсь в неё.

— А-аа-ах! — вскрикивает Лана.

Накручиваю на кулак влажные белые пряди. Тяну назад, в глаза заглядываю. В них столько развратного желания бурлит. Такая же голодная и дикая, как и я. Вмиг забывает о смущении, срывает все ограничители.

Глава 55

— Малая, спишь? — в голосе Ансера сквозит волнение. Хотя пятнадцать минут назад он с хрипом рычал совершенно грязные словечки. От которых уши в трубочку заворачивались.

Отвечать сил нет. Я почти задремала после очередной ударной порции любви здоровяка. Его грубая ласка что-то ломает внутри. Превращают и меня в такое же неотесанное похотливое животное. Я никогда не была ненасытной, как сегодня.

Сколько времени прошло? Сложно сказать. Один раз уже проваливалась в краткое сновидение. Пока теперь уже настоящий муж выходил, чтобы принести мне бутылочку с холодной водой.

— Сплю, Сер, не тормоши, — вздыхаю, чувствую наглую ладонь, что ползёт по животу, и придерживаю. Не готова я, слишком утомилась.

— Пить не хочешь? Или, может, есть? — нависает брюнет.

— Просто обними меня и полежи рядом.

Ансер тут же падает за спиной. Сгребает в свои медвежьи объятья, наваливается так по-родному. И шумно дышит, разгоняя по коже горячих мурашек.

— Знаешь, я ошибался, — тихо и ласково мурлычет здоровяк, волосы перебирая. — Вот такая затраханная, ты ещё охуительнее.

Глаза закатываю и подавляю улыбку. Даже возмущаться не буду на очередную пошлость. Почему-то его грубоватый комплемент быстрее попадает прямо в сердце, чем банальное: прекрасная или потрясающая.

— … Со следами моих засосов. Мягкая, уставшая, сонная….

Ансер без усилий переворачивает меня. Нехотя разлепляю веки, высматривая, как вспыхивает желание в голодных горчично-медовых глазах. Краснею, потому что чувствую, как сама загораюсь. Губу закусываю. Чёрт. У этого брюнета определенно есть какая-то суперспособность заводить меня. И не важно на что. Он успешно может взбесить, возбудить и рассмешить.

— Опять смущаешься? После всего, что было? Бля, Лан, ты просто… — мужчина замолкает, пальцем убирает пару прядок с лица, выпускает из плена зубов припухшую нижнюю губу. — Люблю тебя.

У меня от этого тихого, чуть хриплого признания дыхание перехватывает. Он не даёт ответить, накрывает собой и целует. И этот поцелуй совершенно другой. Тягуче-медленный. Ласковый. Бережный. Он будто залечивает израненные после страсти губы. Языком ранки оглаживает. Передаёт всю нерастраченную нежность через поцелуй. И меня топят яркие, тёплые чувства к этому невозможному наглецу, матершиннику и бандиту. Обнимаю крепче за голову. И жмурюсь. Сильно-сильно.

— Точно не голодна? — спрашивает, чуть отстранившись.

— Давай поспим немного, — жалостливо тяну, чувствуя, как упирается в бедро горячая плоть здоровяка.

— Конечно, Лапуль, — хмыкает Ансер и падает рядом. Сгребает моё тельце к себе и в щеку ещё целует. — Спи спокойно, скоро прилетим.

Мне лень, да и сил нет уточнить, куда именно прилетим. Я просто растворяюсь в тепле рук здоровяка. Впервые за всё время радуясь, что он просто мой муж. Без лишней мишуры, папарацци, знакомств с родителями и прочего громкого застолья. Он просто мой. И почему нельзя с остальными такой трюк проделать? Может, попросить кесаря за то, что я его брак спасла? Не успеваю озвучить гениальную мысль. Усталость берет верх, и я уплываю в такое необходимое сновидение.

А вот просыпаюсь на линкоре Асада. В своей каюте с картиной с белыми пегасами вместо окон. Завернутая в простыни по самые уши. На соседней подушке пластиковая карточка.

Пряча зевок, читаю записку:

«Следуй за звёздами.»

Верчу головой и замечаю на потолке светящуюся дорожку зеленоватых-неоновых звёзд. Глупо улыбнувшись, поднимаюсь. На стуле висит моя одежда. Не та, в которой меня Ансер похитил. Другая. Белое платье-разлетайка с рукавами три четверти и плетеные босоножки. Также чистое бельё в пакете. Быстро спрятавшись в санблоке, привожу себя в порядок. Жаль, расчёски нет, чтобы причесаться.

А после следую за звёздами. Выхожу в светлый коридор. Дорожка неоновых звёзд ведет к подъемнику. Одна из звёздочек указывает нужный этаж. Самый верхний. Жму кнопку.

Снова пустой светлый коридор. Звёзды ведут куда-то в неизвестную каюту. Здесь я ещё не была. Останавливаюсь. Всматриваюсь в темноту. Только зеленые-неоновые звёзды, усыпанные по всему потолку, тускло светят. Больше ничего не видно. Немного страшновато. И как-то неестественно тихо.

Расправив плечи, переступаю через порог. Мягкий тёплый свет подсвечивает небольшую дорожку на полу. Постепенно открывая взору всё больше и больше деталей. Небольшой шатёр, украшенный цветами и все теми же самыми звёздами на потолке. И мужчин. Асада и Ансера.

Два диаметрально разных по характеру, внешности, мировоззрению, но таких близких друг другу брата стоят сейчас посреди этой красоты. Глаз с меня не сводят. Любуются. Один, весь в чёрном, улыбается широко и нахально. Второй, весь в белом, не выдает ни единой эмоции. Но васильковыми глазами все чувства транслирует.

— Привет, — шепчу, боясь спугнуть это очарование, витающее вокруг.

— Иди сюда, — Асад тянет ладонь и, сжав мои пальцы, тянет, отступая в сторону.

За их спинами небольшой круглый столик с длинными свечами и сервированный на троих. Всё так красиво, звёзды, шатёр, романтика.