Обреченное королевство - Брэндон Сандерсон

— Ну что ж ты, Каладин, — спросил Камень. — Я поведал тебе свою историю. Не расскажешь ли свою? Как ты заполучил эти метки на лбу?

— Да, — сказал Тефт, вытирая глаза. — В чей суп наложил ты?

— Ты вроде сказал, что не принято спрашивать мостовика о прошлом, — сказал Каладин.

— Сынок, ты заставил расколоться Камня, — сказал Тефт. — Так что все по-честному.

— То есть, если я расскажу свою историю, ты расскажешь свою?

Тефт обиженно засопел.

— Смотри, я не собирался…

— Я убил человека, — сказал Каладин.

Тефт немедленно замолчал. Камень поднял голову. Сил, как заметил Каладин, все еще с интересом глядела на них. Достаточно странно. Обычно ее внимание быстро рассеивалось.

— Убил человека? — спросил Камень. — И тебя всего-навсего сделали рабом? Разве у вас за убийство не полагается смерть?

— Это не было убийством, — тихо сказал Каладин, вспомнив бородача в рабском фургоне; тот задал точно такой же вопрос. — На самом деле кое-кто очень важный даже поблагодарил меня за него.

Он замолчал.

— И, — наконец спросил Тефт.

— И… — сказал Каладин, опустив взгляд на тростник. Номон садился на западе, маленький зеленый диск Мишима — последней луны — поднимался на востоке. — И оказалось, что светлоглазые не любят, когда ты отказываешься от их подарков.

Остальные ожидали большего, но Каладин молчал, сосредоточившись на тростнике. Его самого потрясло, насколько болезненно оказалось вспоминать события в армии Амарама.

То ли все почувствовали его настроение, то ли поняли, что он ничего больше не скажет, но они вернулись к работе и разговор оборвался.

Никакие рассуждения не сделают то, что я написал тебе, ложью.

Королевская галерея географических карт сочетала в себе красоту и полезность. Обширное куполообразное здание, созданное Преобразователями, имело гладкие стены, плавно растворяющиеся в каменистой земле. По форме оно напоминало длинный тайленский хлебец; через большие световые люки в потолке солнечный свет падал на красивые ряды сланцекорника.

Далинар прошел мимо одного из них; розовые, зеленые и голубые отростки достигали его плечей, извиваясь и переплетаясь. Эти жесткие и твердые растения не имели настоящих стеблей или листьев, а только раскачивающиеся усики, похожие на цветные волосы. Если бы не они, сланцекорник можно было принять за камень. И, тем не менее, ученые утверждали, что это растение, которое тянется к свету.

Люди тоже, подумал он. Иногда.

Кронпринц Ройон стоял перед одной из карт, соединив руки за спиной; его многочисленная свита заполнила всю вторую сторону галереи. Ройон был высоким светлокожим человеком с темной, аккуратно подстриженной бородой и лысеющим темечком. Как и многие другие, он носил короткий, открытый на груди камзол, открывавший рубашку, красная материя которой торчала над воротником.

Как неряшливо, подумал Далинар, хотя и очень модно. Далинар хотел, чтобы нынешняя мода была не такой, ну, неряшливой.

— Светлорд Далинар, — сказал Ройон. — Я не очень понимаю цели нашей встречи.

— Пройдемся, — сказал Далинар, кивнув в сторону.

Ройон вздохнул, но присоединился к Далинару, и они вместе пошли по тропинке между растениями и стенами карт. Свита Ройона последовала за ними; среди них виночерпий и щитоносец.

Каждая карта освещалась бриллиантами, вставленными в отполированные до блеска стальные оправы. Сами карты были нарисованы на больших бесшовных листах пергамента, сделанных, естественно, Преобразователями. Они подошли к Главной карте — огромной, очень подробной карте, укрепленной на стене почти в середине галереи. Она отображала все исследованные Разрушенные Равнины. Постоянные мосты были нарисованы красным, на близких к алети плато стояли синие глифпары, указывая, какой кронпринц контролирует его. Дальше к востоку деталей становилось меньше, пока они совсем не исчезали.

В середине карты находилась спорная область, в которую приходили для окукливания большинство скальных демонов. Мало кто из них рисковал забраться туда, где находились постоянные мосты. Но если и забирались, то только для охоты.

Контроль над плато был важен еще и потому, что кронпринцы договорились не пересекать «чужие» плато без разрешения владельца. Кронпринцы распределяли между собой лучшие пути на центральные плато и решали, кто должен поддерживать систему наблюдательных постов и чинить постоянные мосты. Конечно, на самом деле плато покупались и продавались.

Рядом с Главной картой висел еще один лист пергамента, на котором отмечалось, сколько гемсердец добыл каждый кронпринц. Вполне в духе алети — поддерживать соревнование, ясно показывая, кто победил, а кто остался далеко позади.

Глаза Ройона немедленно нашли собственное имя. Он выиграл меньше всего гемсердец.

Далинар протянул руку к Главной карте и разгладил пергамент. Все средние плато имели имена или номера, для удобства. Самым главным из них считалось большое плато, находившееся ближе всего к паршенди. Его называли Башня. Необычно огромное, странной формы, и почему-то скальные демоны часто использовали его как место для окукливания.

Какое-то время кронпринцы молча глядели на него. Размер спорного плато определял число войск, которые можно было разместить на нем. Обычно паршенди проводили к Башне большие силы и отбили уже двадцать семь атак алети. Алети ни разу не удалось победить на нем. Сам Далинар дважды потерпел здесь поражение.

Башня находилась слишком близко к паршенди; они всегда приходили первыми и занимали ее склоны, получая преимущество над алети.

Но если бы могли запереть их там, подумал он, и окружить достаточно большим отрядом…

Вот тогда можно было бы перебить большую часть их армии. И лишить их возможности вести войну.

Это была идея, над которой стоит подумать. Но сначала Далинару нужны союзники. Он пробежал пальцами по карте и указал на восток.

— В последнее время кронпринц Садеас достиг очень многого. — Далинар коснулся военлагеря Садеаса. — Он покупает плато у других кронпринцев, а значит, его войскам все легче и легче добраться на поле боя первыми.

— Да, — сказал Ройон, нахмурившись. — И для этого не надо смотреть на карту, Далинар.

— Все-таки взгляните, — сказал Далинар. — Шесть лет войны, и до сих пор еще никто не видел середины Разрушенных Равнин.

— Это не имеет значения. Мы держим их в осаде, морим голодом и заставляем сражаться с нами. Разе это не ваш план?