Космическая трилогия - Клайв Стейплз Льюис

Еще не дойдя до дверцы в стене, Джейн встретила Деннистона, и он провел ее в усадьбу через главные ворота, которые выходили на ту же дорогу, но подальше. По пути она все ему рассказала. С ним она ощущала то, что знакомо многим мужьям и женам: она никогда не вышла бы за него замуж, но он был ей много понятней, чем Марк. Входя в дом, они встретили ее бывшую служанку.

– Ой, подумать, это миссис Стэддок! – воскликнула миссис Мэггс.

– Да, Айви, – сказал Деннистон, – и с важными вестями. Дело сдвинулось. Мы идем прямо к Грейс. Макфи дома?

– Он в саду, – сказала миссис Мэггс. – А доктор Димбл на работе. А Камилла в кухне. Позвать вам ее?

– Позовите, пожалуйста. Вот только бы мистер Бультитьюд не вылез…

– Ничего, я его не пущу. Чаю хотите, миссис Стэддок? Все ж поездом ехали…

Через несколько минут Джейн снова сидела перед мисс Айронвуд. И хозяйка, и чета Деннистонов глядели на нее, как экзаменаторы. Айви Мэггс принесла чай и уселась рядом с ними, словно четвертый член комиссии.

– Так вот… – начала Камилла. Глаза ее горели не любопытством и не возбуждением, а истинной духовной жаждой.

Джейн огляделась.

– Айви нам не помешает, – сказала мисс Айронвуд. – Она человек свой.

Мисс Айронвуд немного помолчала.

– В письме от десятого числа, – продолжала она, – вы пишете, что вам приснился человек с остроконечной бородкой. Вы видели, как он сидит и что-то пишет в вашей комнате. На самом деле его там не было. Во всяком случае, наш хозяин считает, что он там быть не мог. Но за вами он действительно наблюдал.

– Не расскажете ли вы нам то, что говорили мне? – сказал Деннистон.

Джейн рассказала о трупе (если то был труп) и о сегодняшней встрече с человеком из ее сна. Все явно заволновались.

– Нет, подумайте! – сказала Айви Мэггс.

– Значит, мы были правы насчет леса! – сказала Камилла.

– Да, это их дело, – сказал ее муж. – Но где же тогда Алькасан?

– Простите, – спокойно сказала мисс Айронвуд, и все сразу замолчали. – Сейчас мы ничего обсуждать не будем. Миссис Стэддок еще не с нами.

– Мне ничего не объяснят? – спросила Джейн.

– Моя дорогая, – сказала мисс Айронвуд, – не сердитесь на нас. Мы не можем, да и не вправе что-нибудь объяснять вам. Разрешите задать вам еще два вопроса?

– Пожалуйста, – сказала Джейн чуть-чуть суховато. При Деннистонах ей хотелось вести себя как можно лучше.

Мисс Айронвуд выдвинула ящик, и, пока она рылась там, все молчали. Потом она протянула Джейн фотографию.

– Вы знаете этого человека? – спросила она.

– Да, – тихо сказала Джейн. – Его я видела во сне и встретила сегодня утром.

Под фотографией было написано «Огастес Фрост» и еще что-то.

– И второе, – сказала мисс Айронвуд. – Вы готовы видеть хозяина?

– Да… – нетвердо отвечала Джейн.

– Артур, – сказала мисс Айронвуд, – пойдите к нему, расскажите все и спросите, может ли он сейчас принять миссис Стэддок.

Деннистон встал.

– А мы, – сказала мисс Айронвуд, – поговорим наедине.

Тут встали все остальные и вышли вместе с Деннистоном.

Большая кошка, которую Джейн до сих пор не заметила, прыгнула на кресло, где сидела Айви Мэггс.

– Я уверена, – сказала мисс Айронвуд, – что он вас примет.

Джейн не отвечала.

– Тогда, – продолжала хозяйка, – вам и придется сделать выбор.

Джейн кашлянула, чтобы хоть как-то снять ненужную торжественность, воцарившуюся в комнате, когда они остались вдвоем.

– Кроме того, – говорила мисс Айронвуд, – вам нужно узнать кое-что о нашем хозяине сейчас, до встречи с ним. Он покажется вам молодым, миссис Стэддок, чуть ли не моложе вас. Это не так. Ему под пятьдесят. Он очень много пережил, был там, где никто не был, и видел тех, кого не видел никто.

– Как интересно… – без особого пыла сказала Джейн.

– И наконец, – заключила хозяйка, – помните, у него болит нога. Что бы вы ни решили, не огорчайте его.

– Если он болен… – начала Джейн, но мисс Айронвуд ее перебила:

– Простите меня, я врач, единственный врач в доме. Я отвечаю за его здоровье. Если вы не возражаете, я вас к нему провожу.

Она придержала дверь, пропуская гостью, и по узкому коридору они дошли до красивой старинной лестницы. Дом оказался очень большим, тихим и теплым. После всех этих пропитанных туманом дней золотой осенний свет особенно весело сверкал на коврах и стенах. На втором этаже, вернее – еще на шесть ступенек выше, на квадратной площадке их ждала Камилла. За ее спиной была дверь.

– Он ждет, – сказала она.

– Как ему, больно? – переспросила мисс Айронвуд.

– То хуже, то отпустит. В общем, ничего.

Когда мисс Айронвуд подняла руку, чтобы постучаться, Джейн подумала: «Берегись! Не дай себя провести! Не успеешь оглянуться, и станешь одной из его поклонниц!» Додумывала она это, уже войдя в комнату. Там было очень светло, словно стены состояли из одних окон, и очень тепло – в камине горел огонь. Все было или голубое, или синее. Джейн вздрогнула, увидев, что мисс Айронвуд присела в реверансе, и быстро сказала себе: «Не буду. Не могу!» Действительно, она давно разучилась.

– Джейн Стэддок пришла, сэр, – сказала мисс Айронвуд.

Джейн подняла глаза, и мир рухнул.

На тахте лежал очень молодой человек с забинтованной ногой. По длинному подоконнику ходила ручная галка. Слабые отблески огня и яркие отблески солнца играли на потолке, но казалось, что все они золотят волосы и бороду странного человека.

Конечно, молодым он не был. Он просто был очень сильным. Она думала увидеть калеку, а сейчас ей казалось, что плечи его вынесли бы тяжесть всего этого дома. Мисс Айронвуд стала маленькой, старой, бесцветной и легкой, как одуванчик.

Тахта находилась на помосте, туда вела ступенька. Сзади мерцало что-то синее (потом Джейн узнала, что это просто ковер), и казалось, что ты – в тронном зале. Она бы не поверила, если бы ей об этом рассказали, но за окном не было ни деревьев, ни домов, ни холмов, словно она и этот человек – на башне, высоко над всеми.

Боль иногда искажала его лицо, но спокойствие ее поглощало, как поглощает молнию ночная тьма. Нет, он совсем не молодой, думала Джейн. И не старый. Вздрогнув от страха, она поняла, что у него вообще нет возраста. Раньше ей казалось, что борода идет только седым людям; но она просто забыла короля Артура и царя Соломона, которых так любила в детстве. При имени «Соломон» на нее хлынуло все, что она знала о сверкающем, словно солнце, мудреце, возлюбленном и волшебнике. Впервые за много лет она ощутила то, что связано со словами «король» и «царь», – силу, супружество, священство, милость и власть. Она забыла, что немножко сердится на хозяйку и сильно сердится на Марка; забыла свой народ и дом отца своего. Конечно, только на минуту – она сразу пришла в себя, стала нормальной, светской и устыдилась, что так нагло смотрит на незнакомого человека. Но мир ее рухнул, и она это знала. Теперь могло случиться все что угодно.