Заговор Горбачева и Ельцина. Кто стоял за хозяевами Кремля? - Александр Костин

«На первой встрече с Клинтоном в Ванкувере на обеде Ельцин опрокинул три рюмки виски и четыре бокала вина и почти ничего не ел. Уоррен Кристофер передал записку: «Ничего не ест. Плохой знак». Считать, сколько Ельцин принял, станет нашей привычкой на саммитах…

…Той ночью в «Блэр Хаус» Ельцин с пьяным рыком шатался по комнатам в трусах. Спотыкаясь, он спустился на первый этаж и стал приставать с разговорами к агенту американской Службы безопасности. Тому удалось убедить Ельцина вернуться наверх под попечительство своего телохранителя, но скоро Ельцин пришел снова, твердя: «Пицца! Пицца!» Наконец, русская Служба безопасности крепко взяла его под руки и, пытаясь успокоить, быстро отвела наверх»[290].

Стыдись Россия, кого ты терпела в качестве гонимого властями «непогрешимого» кумира, а затем в течение 8 лет в качестве Первого Президента России (ППР).

Однако на этом «художества» Б. Ельцина во время «сентябрьских каникул» 1989 года не закончились. Вот как он сам пишет в «Исповеди…» по поводу купания в холодной воде подмосковной речушки:

«А скоро произошел еще один эпизод, который гораздо сильнее ударил по мне. И опять это была организованная, чистейшая провокация.

После встречи с избирателями я поехал в машине к своему старому свердловскому другу на дачу в подмосковный поселок Успенское. Недалеко от дома я отпустил водителя, так я делаю почти всегда, чтобы пройти несколько сот метров пешком. «Волга» уехала, я прошел несколько метров, вдруг сзади появилась другая машина. И… я оказался в реке. Я здесь не вдаюсь в эмоции, то, что в эти минуты я пережил, — это совсем другая история.

Вода была страшно холодная. Судорогой сводило ноги, я еле доплыл до берега, хотя до него всего несколько метров. Выбравшись на берег, повалился на землю и пролежал на ней какое-то время, приходя в себя. Потом встал, от холода меня трясло, температура воздуха, по-моему, была около нуля. Я понял, что самому мне до дома не добраться, и побрел к посту милиции.

Ребята-милиционеры, дежурившие на посту, сразу же меня узнали. Вопросов они не задавали, поскольку я сразу же сказал, что никому ничего сообщать не надо. Пока пил чай, который ребята мне дали, пока хоть чуть-чуть просыхала одежда, про себя ругался — до чего дошли, но заявления не делал. Через некоторое время за мной приехали жена и дочь, и, прощаясь, я еще раз попросил милиционеров о происшедшем никому не сообщать.

Почему же я принял такое решение? Я легко предвидел реакцию людей, которые с большим трудом терпят моральные провокации против меня, но спокойно воспринять весть о попытке физической расправы они уже не смогут. В знак протеста мог остановиться Зеленоград, а там большинство оборонных, электронных и научных предприятий, остановился бы Свердловск, а там еще больше военных заводов, остановилось бы пол-Москвы… И после этого, в связи с забастовками на стратегических предприятиях, в стране вводится чрезвычайное положение. Начинается «вечный и идеальный порядок». Так, благодаря тому, что Ельцин поддался на провокацию, перестройка в стране могла «успешно завершиться».

Возможно, я не прав. Возможно, мой принцип всегда и везде говорить правду и ничего не скрывать от людей не подвел бы меня и в этот раз. Именно это больше всего и поразило моих избирателей: я что-то скрываю, чего-то недоговариваю…

Все-таки считал, что люди сами все поймут, сами во всем разберутся. Тем более когда министр внутренних дел СССР Бакатин на сессии Верховного Совета СССР докладывал, что на меня не было совершено покушений, и в доказательство сообщал фальсифицированную информацию, это еще больше вселяло в меня уверенность — народ во всем разберется. Бакатин почему-то вводил людей в заблуждение даже там, где факты легко проверялись. Он говорил, например, если бы потерпевшего действительно сбросили с моста, он бы сильно разбился, так как высота — 15 метров. Высота моста на самом деле — 5 метров. И теперь, чтобы слова министра выглядели правдивыми, надо срочно строить новый мост, на десять метров выше прежнего. А этого делать никто не хочет. Даже с целью опорочить Ельцина»[291].

В тот день, как потом выяснится, Ельцин с Полтораниным встречались с избирателями в столичном микрорайоне Раменки.

«Зал не мог вместить всех желающих, — читаем в отчете о встрече в малотиражке МИФИ «Инженер-физик» и жители района собрались на площади перед ДК«Высотник», где шла трансляция… Б. Н. Ельцин отчитался по итогам своей поездки в США… высказал свое возмущение публикацией в «Правде»».

Откуда слушателям было знать, сколь драматично завершится этот вечер, который породит новые «чудовищные» обвинения в адрес их любимца.

Верный помощник и наперсник его Лев Суханов, присутствовавший на мероприятии, говорит, что посадил Ельцина в служебную «Волгу», а сам, с другими доверенными лицами, отправился домой. Больше патрона никто в тот вечер не видел…

Л. Суханов:

«Вечером мне позвонила Наина Иосифовна и спросила: где Борис Николаевич?.. Я позвонил водителю Ельцина и попросил того объяснить ситуацию. Оказывается, он довез Бориса Николаевича до Успенских дач, где тот вышел из машины и дальше пошел пешком».

Пошел, значит, себе «к старому свердловскому другу», в правительственный дачный поселок. А около полуночи позвонил домой и дрожащим голосом попросил его забрать.

— Где ты? — враз охрипнув от ужаса, кричала в трубку Наина Иосифовна.

— На КПП в Успенском…[292]

Встревоженная Наина Иосифовна вместе с зятем, Татьяниным мужем помчалась на выручку супруга. Как они добирались до Успенского, лучше всех поведал А. Коржаков:

«Жена прибежала в ванную:

— Таня звонит, говорит, что Борис Николаевич пропал. Уехал после встречи с общественностью в Раменках, и нет его нигде до сих пор. Должен был появиться на даче в Успенском, но не появился. Они туда уже много раз звонили…

Из ванной советую жене:

— Пусть Татьяна позвонит на милицейский пост около дачных ворот в Успенском и спросит, проезжал ли отец через пост. Если бы Ельцин проехал мимо милиционеров, они бы наверняка запомнили. Но в душе я на это не рассчитывал. Недоброе предчувствие, когда я из душа услышан поздний звонок, теперь сменилось нешуточным беспокойством. Из ванной комнаты я вышел с твердой решимостью срочно куда-то ехать искать Ельцина. Но куда?

Таня тем временем переговорила с милицейским постом и опять позвонила, сообщив убитым голосом:

— Папу сбросили с моста… У Николиной горы, прямо в реку. Он сейчас на этом посту лежит в ужасном состоянии. Надо что-то делать, а у нас ничего нет. Сейчас Леша поедет в гараж за машиной.