Марш к звездам - Дэвид Вебер

вздохнул с облегчением, когда она начала втирать мазь в воспаленную рану. - Я благодарю тебя за это, - сказал он ей, затем встряхнулся и строго посмотрел на нее. - Но возвращаясь к тому, что действительно важно, я не позволю, чтобы твоих детей растили незаконнорожденными, Пиди. Я этого не сделаю. Это будет так, как если бы они были моими.

- Понимаю, бенаи, но я справлюсь с этим, - сказала она деревянным голосом. - И ситуация с отцом... сложная. Я хотела бы, чтобы ты позволил мне справиться с ней по-своему.

- Как пожелаешь, - сказал он с очередным вздохом. - Как пожелаешь.

* * *

- Я бы хотел, чтобы это не выглядело так просто, - пробормотал Джулиан.

- Что? - спросила О'Кейси. - Что-то в этом забытом богом беспорядке кажется тебе "легким"?

Она выпрямилась на походном стуле, потирая поясницу, и ухмыльнулась сержанту. Это была очень кривая усмешка, потому что в течение последних двух часов оба они просматривали свои отдельные "фрагменты" разведданных от агента ИБР. В то время как Джулиан сосредоточился на самом Мардуке, она просматривала данные о перевороте и приходила к выводу, что Джулиан был прав относительно надежности этой информации. И о последствиях этой надежности.

На диске было слишком много данных, и они были слишком последовательными и из слишком многих известных источников, чтобы быть полностью сгенерированными локально. Но если бы это было сгенерировано центральной властью, если бы империя или святоши знали, что Роджер выжил на Мардуке, планета кишела бы поисковиками. Поскольку это было не так, данные, вероятно, были подлинными, и агент ИБР, вероятно, был на уровне. В таком случае, что бы ни случилось здесь, на Мардуке, "просто вернуться домой" больше не было подходящим вариантом.

- Если у вас есть хорошие новости, мне бы они не помешали, - продолжила она, откидываясь от своего блокнота.

- В том-то и дело, что я не знаю, хорошая ли это новость, - сказал Джулиан. - Проблема в том, что этот губернатор либо полный идиот... либо неуловимо гениальный. И я работал над предпосылкой "тонко блестящего", отыскивая подлый план.

- Я даже не смотрела, - призналась О'Кейси. - Кто такой губернатор?

- Имир Браун, граф Маунтмарч, - сказал Джулиан, затем резко поднял глаза, когда О'Кейси разразилась раскатистым смехом, прежде чем прикрыть рот рукой, чтобы сдержать последующее хихиканье.

- Ты знаешь его? - спросил Джулиан. Она кивнула, прикрыв рот обеими руками, и глаза сержанта злобно сверкнули. - Хорошо, я вижу по твоей реакции, что ты действительно знаешь его, и что он, вероятно, не такой уж и великий. Но ты должна дать ему поблажку - расти с таким именем, как "Имир", вряд ли было так уж весело.

- Ты слишком добр к нему, - заверила его О'Кейси. Еще один смешок вырвался у нее, и она покачала головой. - И поверь мне на слово, на что бы ты ни смотрел, это не глубоко продуманный план. Каким бы глупым он ни казался.

- Я почти хотел бы, чтобы это было так, - сказал сержант. - Я просто ненавижу полагаться на глупость плохих парней. Даже у идиотов есть дурная привычка время от времени оступаться и делать что-то достаточно разумное, хотя бы для того, чтобы Мерфи мог запудрить тебе мозги. Кроме того, никто на самом деле не мог быть таким тупым.

- Что он сделал? - спросила О'Кейси, глядя через его плечо на неразборчивую схему. Через мгновение она превратилась в карту порта.

- Ну, он создал разведывательную сеть во всех сатрапиях кратов, - сказал Джулиан. Он коснулся элемента управления и вывел на экран изображение континента с прокручивающимися по сторонам данными и нанесенными на карту политическими границами. - Это совсем не глупо. Но к нему поступают все эти донесения, и он не хотел, чтобы шпионы просто проходили через его парадные ворота. Итак, он проложил расчищенные полосы в обороне!

О'Кейси снова ухмыльнулась, на этот раз над выражением его лица. Недоверие смешивалось с профессиональным возмущением на лице сержанта, пока в итоге он не стал глядеть просто с отвращением.

- Это точно Маунтмарч, - сказала она. - Он блестящий манипулятор средствами массовой информации и думает, что его мастерство в этом распространяется на все. Нет ничего в мире, для чего у него не было бы лучшего и гораздо более блестящего плана. Конечно, реальность такова, что подавляющее большинство из них приводит к обратным результатам - часто плачевным.

- Кто он такой? - спросил Джулиан. - Кроме губернатора колонии, то есть?

- Раньше он был влиятельным человеком при дворе, - сказала О'Кейси, откидываясь на спинку стула. Она не потрудилась сохранить в своем импланте файлы о графе Маунтмарче, поэтому они были потеряны вместе с большинством ее справочных работ и документов, когда "Деглоппер" был уничтожен. Теперь она глубоко погрузилась в простую старую биохимическую память, пытаясь вспомнить все, что могла, о графе, и задумчиво нахмурилась.

- Это было еще в последние дни жизни дедушки Роджера, - продолжила она. - Нет особых сомнений в том, что он действительно был блестящим примером "торговца пряниками", а старый император был очень зациклен на общественном мнении. Несмотря на то, что он не был избран, он чувствовал, что воля народа должна быть соблюдена. Все это прекрасно, но править на основе опросов общественного мнения, особенно тех, которые продиктованы узкими целями, никогда не является отличной идеей. Это одна из причин, по которой у императрицы все еще так много проблем. Или были, во всяком случае, до переворота.

На мгновение их взгляды мрачно встретились. Затем она встряхнулась и продолжила еще раз.

- Подход имперской бюрократии - что она либо полностью неприкасаема, либо что ее функция заключается исключительно в том, чтобы действовать в соответствии с волей опросов общественного мнения (что на самом деле означает по воле искусных манипуляторов, таких как Маунтмарч, которые формируют эти опросы) - является огромным препятствием для того, чтобы что-либо исправить, - сказала она. - Это пережиток бюрократической инертности и инертности высокопоставленных политиков в сочетании с железным треугольником интересов сенаторов, интересов бюрократии и групп с особыми интересами и опросов общественного мнения, которые в совокупности определяют повестку дня сената, сделали практически невозможным для императрицы проведение каких-либо реальных изменений или замены худших из бюрократов более инициативными людьми.

- Но я отвлеклась, - сказала она, делая паузу, чтобы вдохнуть, затем склонила голову набок,